|
Приманка для туристов, Олд-Ривер. За ней город, где бедняки заняты работой, которую оставляют им машины - отвратительной работой вроде чистки старых канализационных труб, слишком узких и проржавевших, чтобы можно было запускать туда роботов. Или престижной работой в сфере торговли, особенно в самых шикарных магазинах: "Здесь вас обслуживают только люди". Странно, конечно, когда богатый человек из-за этого страдает. Мать подумывала, не отправить ли меня на годик в город без денег, чтобы я поработала и поняла, как умудряются выжить бедняки.
"У них крепкие спины и твердый характер, дорогая", - говорила мать. В социологии она дока. Но потом она поняла, что благодаря изначальным преимуществам у меня уже сформировались определенные представления о перспективах, поэтому даже если я добьюсь успеха среди бедняков, мне не удается реализовать себя как личность. Я вышла из флаера на платформу крыши Джегида и спустилась на лифте в подземку. Египтия стояла у подножия Большой Лестницы, ведущей к театру Конкордасис. Макияж ее был выполнен в золотистых тонах, на ней была голубая вельветовая накидка с полосками лимонного шелка, во лбу сиял топаз. Люди на нее оглядывались. Она делала мне отчаянные знаки. – Джейн, Джейн! – Привет! – О, Джейн. – Что? – О, Джейн. О, Джейн. – Нам наверх? Египтия всплеснула руками, и я покраснела, почувствовав себя высокомерным ничтожеством. В этот момент какой-то человек неожиданно схватил Египтию за поднятую руку. – Прекрасно, - сказал он. - Говори свой номер. Мы с Египтией удивленно посмотрели на него. – Оставьте меня в покое, - сказала Египтия, и ее глаза наполнились слезами. Она не могла вынести всех сюрпризов, которые ей преподносила жизнь. – Я могу заплатить! Я никогда подобного не видел. Я слышал, что они похожи на живых, но боже мой... Ты... Я беру тебя. Скажи только свой регистрационный номер... постой... у тебя же его нет, это другой тип. Значит, буквенное имя, так? Говорили, что они металлические. Ты - золото, правильно? Я не ошибаюсь? Египтия воздела глаза к небу, словно Иоанна на костре. Внезапно я поняла, в чем дело. – Вы ошиблись, - сказала я мужчине. – Не мешай, - ответил он. - Зачем она тебе? В качестве кривого зеркала? Лучше найди себе настоящую девушку. – Она не то, что вы думаете, - настаивала я. – Она? Это оно. – Нет, - я начала закипать. - Она моя подруга, а не усложненный образец робота. – Она робот. Они же сказали. Работает на Большой лестнице. – Нет. – О господи, - завопила Египтия. На это мужчине нечего было ответить. – Все в порядке, Египтия. Вот видите, она не робот. Уходите, а то я нажму на код и вызову полицию. Сказала и тут же пожалела об этом. Мужчина, как и мы с Египтией, был богат и имел свой собственный код. Я поняла, что поступила невежливо, но ничего другого придумать не могла. – Хорошо, - сказал он. - Я пожалуюсь в "Электроник Металз". Я вправлю вам мозги. Египтия резко повернулась, пронзила его взглядом и заверещала, будто сумасшедшая хищная птица. Мужчина, который принял ее за робота, быстро отошел в сторону. Египтия отрешилась от всего, что ее окружало, завернулась в свою накидку и величественно двинулась вверх по лестнице. Я смотрела на нее, но у меня не возникло особого желания следовать за ней. Мать бы сказала, что я должна была это сделать: надо быть ответственной. Стоял теплый осенний день. Мне не хотелось думать ни о мужчине, ни о Египтии. Мне хотелось думать о чем-то таком, что было частью этого дня и меня самой. Внезапно я почувствовала неясную, но острую боль где-то между ребрами и позвоночником - как будто поворачивали ключ. |
