Что-то во мне погасло.

– Ах, Сильвер. И все же я так рада.

– Я знаю.

Еще минута - и мы нырнули в скат зазубренного ущелья, которое вело к Обвальному склону Каньона. Не собираясь рисковать протекторами, такси затормозило.

Чтобы расплатиться, пришлось выгрести все до единой монеты. Но это было справедливо.

Вскоре мы, он - с сумками и гитарой, я - с зонтиком в руках, уже шли к тому месту, где вырублены ступени.

Каньон, образовавшийся после древнего землетрясения, задолго до Астероида, не пострадал от нового. На дне, между вывороченных глыб, была площадка, абсолютно гладкая, без деревьев и камней, покрытая слежавшимся голубоватым, как алюминий, снегом. Прекрасное место для посадки СВВ. Укромное и доступное только таким вот образом.

– Мы его не пропустили? - спросила я и улыбнулась сама себе. Мы бы все равно его увидели, это же все рядом.

– О, меня это очень беспокоит.

Внизу было очень холодно. Мы стояли как в углублении металлической ложки. До нас долетало эхо, слышался даже какой-то шепот. Грохот самолета будет просто оглушительным.

– Он, конечно, опаздывает, - сказала я.

– Пять минут.

– Восемь минут. Что мы будем делать, если он не прилетит?

– Ты его проклянешь. Я понесу тебя обратно в город.

– Что-что?

– Понесу тебя. Двадцать-тридцать миль. Можно их все пробежать со скоростью восемьдесят миль в час, если хочешь. Шоссе сравнительно плоское.

Я засмеялась, и мой смех зазвенел в серебряной ложке.

– Если его не будет, я, пожалуй, рискну.

– Не надо рисковать.

– Это не привлечет внимания. И тут я услышала самолет.

– Ах, Сильвер. Разве не здорово? Все получается. Я посмотрела вверх, но увидела только лавандово-голубой небосвод.

– Сильвер, ты видишь самолет?

– Нет, - сказал он, - не вижу. И причина этого, по-моему, в том, что никакого самолета нет. Как только не искажает стены Каньона посторонние звуки.

– А что это тогда?

– Машина. Вот послушай. Тормозит.

– Кловис?

– Значит, что-то не так.

Свои ощущения я могу описать только так: как будто одновременно раскрылись клапаны на моем теле, и из меня стал вытекать драгоценный жизненный сок. Я чувствовала при этом физическую боль и тошноту. Мои губы окоченели, язык одеревенел, не знаю, как еще я могла ими двигать.

– Сильвер... Позади нас скалы. Я не могу через них пролезть, а ты можешь. Ты можешь их перепрыгнуть, короче преодолеть и оказаться на той стороне. И потом дальше по Каньону. Я не могу с тобой, потому что если ты меня понесешь, это будет слишком медленно. Потому что поверхность - не плоская. Ты сказал, нужна плоская поверхность.

Он повернулся и взглянул на меня. Его лицо было внимательным, в глазах горели холодные красно-золотые огоньки.

– Через скалы перебраться не так-то просто. Это займет очень много времени.

– Тем более нужно торопиться.

– Что это?

– Не знаю. Но я знаю, что ты должен бежать. Сейчас, Сильвер.

– Только с тобой.

– Со мной они ничего не сделают.

– Они могут с тобой сделать все, что угодно. У тебя нет больше полицкода. Ведь если им нужен я, а меня здесь не будет...

Он понял смысл моих слов раньше меня самой. Он всегда гораздо лучше меня знал, что они... что они... - Мне все равно, Сильвер. Пожалуйста, прошу тебя, беги.

Он не двинулся, только повернул лицо к тому месту, откуда мы пришли, и я, в бессильном отчаянии, стала смотреть туда же. И он сказал:

– Любовь моя, в любом случае у них должны быть способы не пустить меня далеко.