|
Сначала варят кофе. Поджаривают на сковородке зерно до дымка и мелют горячим в ручной кофемолке. Знаете, получается очень мелко, как мука. А запах!.. Потом варят в медной джезве, пьют маленькими глотками и гадают. Я все это слышу и, не выходя из своей комнаты, знаю о жизни каждого гостя буквально все. Скажу вам откровенно, судьбы встречаются редкостные. Романы о таких можно писать. Стучат в дверь: «Низами Султанович, не хотите ли кофейку?» Я уже знаю – хотят решить спорный вопрос. «Ах, – говорит какой-нибудь незнакомый мужчина, – вы не знаете Ашота Варданяна? Это брат соседа моей первой жены. Он занял у меня на прошлой неделе триста рублей, но вернул не мне, а моей второй жене, с которой я уже год как не живу. Это по закону? Это справедливо?»… Так все вечера напролет и решаешь их проблемы.
– Скучаете по дому? – Очень. Все бы отдал, чтобы сейчас там оказаться. – И рюкзаки с порошком? Адвокат промолчал. Глаза его блестели, в них отражалось пламя свечи. – Вы жестокий человек, Кирилл, – через минуту ответил он. Мы помолчали. Я прислушивался к тихому шуршанию сухого снега по крыше палатки. – Где ваш бритвенный прибор? – едва слышно спросил я. – Вы хотите сбрить бороду? – Он полез в накладной карман на рукаве куртки и протянул мне коробочку. Я раскрыл ее, вынул лезвие и, держа его двумя пальцами, посмотрел на свет. Адвокат схватил меня за запястье. – Прошу вас! – зашептал он. – Не делайте глупостей! Я закрыл ладонью его обросший усами и бородой рот, склонился над его ухом и одними губами произнес: – У нас нет шансов выжить. Понимаете это? До того, как мы придем на его дачу, он убьет минимум двоих. А там прикончит и последнего. Я не хочу ждать! – Пожалейте Валери. – Адвокат вывернулся из-за моей руки. – Он не шутит. Он скинет ее в пропасть не задумываясь, как только вы попытаетесь что-либо сделать. – Молчите, Рамазанов, молчите. Жизнь Валери для меня дороже, чем для вас. И я хорошо понимаю, чем рискую. – Кирилл, это безнравственно – рисковать другим человеком ради своей жизни. – Какой жизни? Что вы имеете в виду? Вот это свое жалкое существование вы называете жизнью?.. Если вы боитесь, так лучше сразу скажите об этом. – Я боюсь? Я ничего не боюсь! Я только не хочу рисковать напрасно. – Короче, – перебил я его, – вы со мной или нет? Да или нет? – Что вы хотите сделать? – Доказать, что мы не верблюды и не динозавры, что мы люди. – И как вы думаете это доказывать? – Это уже второй вопрос. Так да или нет? – Вы подталкиваете меня к краю пропасти. – К сожалению, вы давно уже падаете, а я хочу дать вам шанс зацепиться за опору. – Ну хорошо, хорошо. Я с вами. Так что вы предлагаете? – Сейчас мы с вами выйдем наружу, не открывая «молнии». – Я показал ему лезвие. – Встанете за палаткой так, чтобы вас не было видно, а я тем временем попытаюсь обезоружить картавого. – Только будьте предельно осторожны. Он может сбросить Валери в пропасть. – Молчите, – ответил я адвокату. – Если это произойдет – я на этом свете уже не жилец… Ну что? Да поможет нам бог! Мы встали на колени у стенки палатки, которая легко колыхалась на ветру. Я осторожно провел лезвием по ткани, и внутрь палатки тотчас проник морозный воздух со снегом. Я вылез наружу первым, лег на снег и посмотрел за палатку. Различить можно было только два продолговатых темных предмета. Я просунул руку в разрез и махнул адвокату. |
