Правда, есть еще верховая езда, им она хоть и без надобности, но все ж не так тоскливо… а сегодня – первый урок фехтования, поглядим, на что похоже будет… нет, надо, надо прикормить мэтра ректора и добиться свободного посещения! Псу под хвост этакую учебу, нечистому в задницу!

Принц Валерий тоскливо смотрит в окно, на подернутые первой желтизной верхушки кленов и острый шпиль университетской часовни. А мэтр Рене все вколачивает в кафедру пункты-гвозди, сноровисто и споро, и принц все больше утверждается в мысли, что они с Серегой заняты чем-то не тем… совсем не тем, чем надо бы.

6. Смиренный Анже, послушник монастыря Софии Предстоящей, что в Корварене

И мне тоже становится тоскливо, так тоскливо…

Серебряный волк подмигивает мне фиолетовым глазом. Серега… Нет, ну какие опасности могут быть в Корварене, в Университете?! Мы сами надумали себе страхов. Сергий, побратим будущего короля… да мало ли почему мог он не попасть в хроники?! Вот и похищение маленького Карела туда не попало, и свадьба Юлии…

Серебряный волк с острым аметистовым глазом, почему твой хозяин так близок мне? Чужая жизнь, да… я окунался в нее много раз, но обычно, переживая видение, я чуть-чуть отстранен. Да, чужие мысли – как свои, и чужая боль может свести с ума, но где-то, в самой глубине души, помнишь – «не я». Не я – Юлия, Лека, Карел. Но – я, Серега. Ничьи мысли, воспоминания, чувства не поглощают меня настолько сильно и глубоко… Так что ж я, так и буду бежать от тебя… от себя?…

7. О шпагах и попойках

– А ну, ра-за-брали учебные рапиры и стали в ряд! – В зал для фехтования стремительно врывается одетый в черное худощавый господин, смуглый, длинноусый и горбоносый, с возмутительно короткой, по корваренским меркам, стрижкой. Ханджар, что ли? И по акценту вроде похоже. – Живей, живей! Шевелись, а-бол-тусы, здесь вам не лекция! Ра-авней! Я маэстро Джоли, ваш учитель фехтования. Ты и ты! Сюда! – Длинный палец маэстро тычет поочередно в двух орясин с краю и указывает им на центр зала. – В пазицию! Пасматрю, на что годны, малакасосы!

Эти-то ни на что, думаю я. Достаточно глянуть, как стоят… такая «пазиция» – разве что на девчонок впечатление производить.

Робко дзенькают рапиры.

– Да куда ж ты прешь?! – вопит маэстро. – Да, да, ты, дылда неуклюжая! Не драва колешь!

– Я попросил бы вас выбирать выражения, господин учитель, – вспыхивает «дылда неуклюжая». – Я герцог Эймери, а не какой-то там дровосек.

– Жалаете палучить удавлетворение, герцаг? – ядовито цедит маэстро. – Дать вам баевую шпагу? Или, может, на палашах? Парные даги? Сабли? Что же вы малчите? Научись защищать себя собственной шпагой, Эймери, а уж потом абижайся! И запомните, малакасосы – все вы переда мной равны! Здесь нет ни герцогов, ни принцев, ни безземельных младших сыновей. А есть – неумехи, и я должен их абучить. Кто не понял?

Гробовое молчание воцаряется в зале.

– Все поняли? Прадолжим!

Пара в центре зала снова скрестила клинки – неумело, но старательно.