Суд над Пачиани был долгим и отличался крайним психологическим напряжением. Подсудимый себя виновным не признавал, твердил о фабрикации против него уголовного дела, подбросе улик и т. п.

Пьетро Пачиани в суде (1994 год).

Его дочери, не имевшие, в общем-то, оснований особенно любить папашку и однажды уже отправившие его на нары, дали показания очень благоприятные для него, подтвердив, что Пьетро Пачиани никогда не приходил домой в забрызганной кровью одежде, от него никогда не исходил запах пороха и т. п. Никто никогда не видел у него пистолет «beretta» и патроны 22-го калибра; никто не слышал, чтобы Пачиани рассказывал о таком оружии и патронах.

Обвинение же выставило свидетелей, рассказывавших суду о грубости Пьетро Пачиани, его невоздержанной любви к алкоголю, агрессивности в отношении женщин. Спорить с этим было трудно, да и вряд ли нужно – обвиняемый, скорее всего, и был таким вот деревенским жлобом с сильно укоренившимися повадками уголовника, но всё это никак не доказывало его причастность к преступлениям «Флорентийского Монстра». Нельзя не отметить и того, что поведение самого обвиняемого отчасти играло на руку прокурорам. Пылкий, порывистый, эмоциональный Пачиани зачастую говорил и действовал, не подумав о том, какое впечатление производит на окружающих. Он мог вскочить со своего места и начать призывать кары небесные и всевозможные проклятия на голову свидетеля, давшего «плохие», по его мнению, показания. Пачиани регулярно извлекал из внутреннего кармана небольшую иконку с ликом Христа и, протягивая её в сторону судьи, начинал взывать к религиозной совести последнего. Иногда же, во время зачитывания каких-либо документов, Пачиани мог вдруг закричать на весь зал что-то вроде: «Я судим, как Иисус Христос! Невиновного судят!» – и т. п. На каждую из таких выходок судья реагировал очень остро, повышал голос на Пачиани, и было видно, что подобное поведение подсудимого его крайне раздражает.

Пьетро Пачиани во время суда (1994 г.).

Главными уликами обвинения, как нетрудно догадаться, явились гильза калибра.223, найденная старшим инспектором Перуджини во время обыска фермы Пачиани, промасленная тряпица, обнаруженная через пятнадцать месяцев после обыска в банке под деревом на всё той же ферме (напомним, что линия отрыва этой тряпки совпадала с таковой же линией на ветоши, анонимно присланной маршалу карабинеров Артуро Минолити), и наконец, свидетельские показания Лоренцо Неси, утверждавшего, будто он видел обвиняемого 8 августа 1985 г. менее чем в километре от той поляны, на которой погибли французские туристы. Пачиани и его адвокаты ничем не могли «отбить» эти доводы обвинения. Можно было, конечно, твердить о том, что гильза и тряпка подброшены, а свидетель ошибается, поскольку невозможно точно запомнить совершенно рядовую встречу на дороге, но это были голословные утверждения.