Хотя МакМанн не был уверен в том, что сумеет опознать вора «вживую», и уж точно не сможет этого сделать по фотографии, тем не менее его свидетельство могло быть очень полезным для правоохранительных органов. Прежде всего потому, что возможностью опознания пренебрегать не следовало. Кроме того, при появлении хорошего подозреваемого имело смысл проверить его alibi не только на Новогоднюю ночь, но и на ночь со 3 числа на 4. Кроме того, дополнительный эпизод мог помочь запутать преступника во время допроса – тот ведь не знал, что именно известно «законникам», а потому их интерес к вторжению в дом МакМанна мог дезориентировать его и заставить нервничать.

Таким образом 7 января в распоряжении следствия появились 2 весьма полезных свидетеля. Теперь стоило только полиции отыскать подходящего подозреваемого или подозреваемых, и дальнейшая процедура доказывания вины моментально упрощалась. По крайней мере гипотетически. Дело оставалось за малым – найти этого самого подозреваемого.

В те самые январские дни 1958 года суперинтендант Манси внимательно следил за ходом поисков Изабель Кук. И, разумеется, он отмечал поразительное совпадение многих деталей между убийством Энн Кнейландс и нападением на Изабель Кук. Уже тогда, в самом начале 1958 года, суперинтендант был уверен в том, что оба преступления совершены одним и тем же человеком.

Но являлся ли этим человеком Питер Мануэль?

Манси очень скоро получил на это ответ. В конце первой декады января – 8 или 9 числа – с ним связался условленным ранее конспиративным способом Джо Бреннан. Личная встреча суперинтенданта с осведомителем произошла уже через 20 минут. Взволнованный уголовник сообщил своему полицейскому куратору о том, что Питер Мануэль только что признался ему в совершении убийства Изабель Кук. На вопрос суперинтенданта о сообщённых деталях Бреннан пожал плечами и ответил, что Мануэль о подобном не рассказывал – он лишь издевался над теми, кто тратит своё время на бесцельные поиски трупа под дождём и мокрым снегом.

С одной стороны суперинтендант почувствовал большое облегчение, получив подтверждение своим интуитивным догадкам. Однако будучи профессиональным оперативником, он понимал, что заявление Бреннана мало что даёт следствию с практической точки зрения. Правоохранительным органам нужна была такая информация, которая была известна только убийце, причём информация проверяемая. Строго говоря, нельзя было исключать того, что Джо Бреннан в силу неких личных причин оговаривает Мануэля. Подобное предположение нельзя было сбрасывать со счетов. Скажем, между дружками вышел конфликт, и Бреннан решил подобным образом поквитаться с ним. Или взял взаймы большую сумму денег, и чтобы не возвращать её, надумал отправить товарища за решётку. Многие уголовники сочли бы такую схему вполне рабочей.

Суперинтендант поблагодарил осведомителя за работу, но сказал, что голословного заявления мало, надо, чтобы Мануэль сообщил такие детали, которые пока остаются никому, кроме преступника, неизвестны. Лучше всего будет, если он сообщит Бреннану место сокрытия тела Изабель. Бреннан, услыхав такое пожелание, едва не забился в падучей. Он заявил, что не может столь явно подставляться, ведь если Мануэль сообщит неверное место и там на следующий день начнутся поиски, он моментально поймёт, от кого пошла утечка информации. Нельзя не отметить того, что Бреннан в ту минуту проявил вполне разумную смекалку и житейскую мудрость, до которой не додумались в своё время адвокат Доудэлл и его дружок-детектив [автор имеет в виду историю с перекапыванием садика мамы Мануэля].