От детективов не укрылось то обстоятельство, что вспышка гнева сыночка странным образом совпала с вопросами о перчатках, адресованных его отцу. Кроме того, детективы помнили ориентировку на вещи, похищенные 24 декабря из дома преподобного Александера Хьюстона – в ней значились фотоаппарат, 3 пары носков и новые перчатки из замши овчиной внутрь.

Перчатки у Сэма Мануэля были изъяты, и один из детективов тут же повёз их для предъявления священнику. А буквально через 20 минут следом поехал другой детектив – он вёз фотоаппарат, найденный в комоде в спальне Терезы, младшей сестры подозреваемого. Тереза, отвечая на вопрос о происхождении фотоаппарата, не стала темнить и заявила, что получила его в подарок от Мануэля вечером 24 декабря.

Преподобный Хьюстон не только опознал представленные ему вещи, но даже сообщил адрес мастера, пошившего перчатки. Тот также без колебаний опознал собственную работу.

Это был ещё не прорыв в расследовании, но обещание прорыва в скором времени.

Сэм Мануэль был сначала доставлен в ближайший полицейский участок, где детективы быстро оформили его задержание, после чего повезли в суд. Там прокурор безо всяких затруднений получил ордер на арест, благодаря чему уважаемый сварщик и мастер газовой резки впервые отправился ночевать в тюрьму. К тому моменту фонтан его красноречия иссяк – Сэмюэл молчал, как рыба, и почему-то потерял всякий интерес к разоблачению полицейских провокаций.

А вот с его сыном в то же самое время происходило совсем иное. Напомним, что он был удалён из дома в самом начале обыска, когда необдуманно принялся буянить и даже оказал физическое сопротивление полицейскому в форме. Впрочем, почему необдуманно? При трезвой оценке произошедшего сам собой напрашивался вывод о вполне рассудочном поведении Питера, который своей вознёй на кухне отвлекал внимание полицейских от папочки с овчинными перчатками в руках.

Как бы там ни было, Питер не знал результатов обыска. Его отвезли в главное здание управления полиции Глазго, где несколько часов продержали взаперти. Наконец, поздно вечером, после того, как Сэм Мануэль был водворён в тюрьму «Питерхед», инспектор МакНейл (McNeill) вызвал Питера на допрос. Он спокойно объяснил арестанту сложившуюся ситуацию, рассказал об опознании перчаток и фотоаппарата преподобным Хьюстоном, после чего заметил, что Сэм Мануэль арестован и пойдёт под суд по обвинению в хищении из дома священника. Питер в первую секунду не поверил услышанному и даже переспросил: неужели полицейские всерьёз считают, что его отец, 57-летний уважаемый рабочий, имеющий стаж работы на стройках более 40 лет, будет заниматься воровством из чужого дома? На что МакНейл невозмутимо ответил, что мнение полиции по данному вопросу значения не имеет, а для суда важно будет то, что отец Питера в присутствии большого числа сотрудников полиции объявил ворованную вещь своей собственностью. А вот это уже наказуемо…

Питер явно опешил от услышанного. Некоторое время ему потребовалось на осмысление полученной информации, после чего он совершенно неожиданно заявил, что хочет предложить полиции очень выгодную сделку. А именно: он сообщает важную информацию о нескольких серьёзных преступлениях, а руководство полиции гарантирует ему регулярные свидания с отцом и матерью. На МакНейла услышанное впечатления не произвело, он лишь заметил, что не видит смысла в устных договорённостях, и если Мануэль что-то желает предложить, то пусть это делает в письменной форме.