Явились ли они наследственными или же приобретёнными в силу неких травм, мы сейчас с уверенностью сказать не можем. Сам Мануэль утверждал, будто получил тяжёлую черепно-мозговую травму во время бомбёжки люфтваффе в 1944 году. Понятно, что такой лжец, как Питер Мануэль, соврёт – не дорого возьмёт, но тюремный врач Андерсон, осматривавший Питера при поступлении в тюрьму в январе 1958 года, зафиксировал у него обширные участки деформации черепа, скрытые волосами. По-видимому, Мануэль действительно перенёс некую черепно-мозговую травму, а возможно, и не одну, но была ли она связана с бомбёжкой гитлеровской авиацией или же явилась следствием не в меру бурной криминальной молодости, нам в точности неизвестно. Как неизвестно и то, насколько и в каких частях был повреждён мозг Мануэля, который, напомним, был предан земле без вскрытия.

При этом нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что проблемы с характером и девиантным поведением проявились у Питера задолго до пресловутого ранения. Напомним, что под бомбёжку люфтваффе он попал [или якобы попал] во время одного из многочисленных побегов из школы-интерната, и таковых побегов за ним числилось чуть ли не с десяток. То есть дромомания [неконтролируемая тяга к бродяжничеству] проявилась вне всякой связи с травмой мозга. И произошло это в период полового созревания, что характерно для лиц, демонстрирующих деструктивное поведение в зрелом возрасте.

То есть психолого-психиатрические отклонения, которые отметили врачи, посетившие Мануэля 2 июля 1958 года [и в этом вопросе они были единогласны!], с большой долей вероятности были обусловлены наследственными факторами. В этом отношении, конечно же, интересно посмотреть на ближайших родственников убийцы. Про Джеймса, старшего брата Питера, нам практически ничего не известно, а вот его младшая сестрёнка Тереза попала в воспоминания некоего Гэлловэя, активиста Лейбористской партии, который хотя и кратко, но довольно красочно описал свои контакты с ней.

Гэлловэй приехал в шотландский городок Гамильтон в мае 1978 года для помощи в работе местного партийного штаба, участвовавшего в парламентских выборах. Местных условий он не знал, людей, соответственно, тоже, поэтому когда энергичная женщина по имени Тереза предложила ему не селиться в гостинице, а остановиться в её доме, активист без колебаний согласился. Тем более что Тереза также являлась членом Лейбористской партии и, более того, работала машинисткой в том самом избирательном штабе, в котором подвизался автор воспоминаний.

Тереза Мануэль.

В скором времени стали давать знать о себе неожиданные нюансы проживания под одной крышей с энергичной дамочкой, которая, кстати, была на 22 года старше автора воспоминаний. Сначала Тереза призналась в том, что является младшей сестрой «того самого Питера Мануэля», о котором Гэлловэй, наверняка, слышал. Данная деталь последнего не насторожила, поскольку его отец считал Питера обвинённым ошибочно, и благодаря отцу Гэлловэй довольно неплохо знал детали расследования и суда, о чём и рассказал Терезе.

Та посчитала, что нужный градус доверия достигнут, и в последующие дни принялась посвящать жильца в детали своей интимной жизни. То она рассказывала, как занималась сексом с женатым мужчиной в автомобиле последнего и их видели проезжавшие мимо люди, то делилась воспоминаниями о конфликте с женой другого любовника, то рассказывала о групповом сексе и так далее и тому подобное. Тут бы Гэлловэю и насторожиться да «навострить лыжи» – уж простите автора за низкий слог! – но проживание с Терезой под одной крышей было очень удобным, поскольку та отвозила его в избирательный штаб на своей автомашине, позволяя тем самым экономить на проезде [ох уж эти скаредные шотландцы, экономящие на проезде!].