9

Оказавшись в объятиях Дьюка, Тина ощутила, как по всему ее телу прошла волна радостного освобождения. Каждой его клеточкой, всей кожей Тина почувствовала — конец ее одиночеству. Теперь они навеки вместе.

Она прижалась к нему, уткнулась лицом в плечо, так что прямо возле ее уха билась пульсирующая жилка. Дыхание Дьюка обжигало ее шею, его горячие губы прижались к ее волосам, он сжимал ее все сильнее и сильнее. Тепло его прикосновений окутывало ее, туманя разум, заливая все тело неизъяснимым предчувствием счастья.

— Наконец-то я дома, — прошептала она.

— Да, — хрипло отвечал он, коснувшись кончиком языка мочки ее уха. Его рука скользнула по спине Тины, он все крепче обнимал ее, подчиняя своей власти. — Теперь для нас нет дороги назад, Тина.

— Знаю.

Он принялся страстно целовать ее шею. Тина нетерпеливо развязывала пояс его халата, ее рука проникла под его плотную пушистую ткань. Она едва не вздрогнула, почувствовав ладонью жар и мощь его тела, шелковистость волос на его груди.

Ладонь Дьюка нежно обхватила ее подбородок, запрокинув голову назад. Их губы слились.

Тину охватило страстное томление, все ее тело подрагивало от сдерживаемого возбуждения, было напряжено как струна. Отдаваясь поцелуям Дьюка, она продолжала нежно ласкать его плечи и шею, упиваясь нежданно пришедшим к ней счастьем. Наконец-то она с тем, кого столько лет желала и любила!

Карьера, родственники, дела, обиды — все было забыто, исчезло в чувственном вихре, закружившем ее. У Тины мутилось перед глазами, она задыхалась от нестерпимого желания. Сколько же лет она ждала этого, как же она жаждала любви Дьюка! Теперь она больше не принадлежит самой себе…

Дьюк оторвался от ее рта, он глубоко, шумно дышал, грудь вздымалась. Чувствовалось, что он уже не в силах сдерживать свою страсть. Он подхватил ее на руки и понес.

Огромную комнату освещала только настольная лампа.

— Погаси свет, — попросил он.

И пока его губы искали ее рот, она пыталась нащупать в полумраке кнопку выключателя. Наткнувшись на нее, Тина с силой нажала.

Все погрузилось в темноту. Тина решила, что Дьюк понесет ее к постели, но вместо этого он поставил ее на ноги, не прерывая страстного поцелуя. Он выпрямился вместе с ней, прекрасно сохраняя равновесие и помогая ей.

Их тела соприкоснулись, и она почувствовала, как он дрожит. Чем это было — дошедшим до предела возбуждением или напряжением, — она не знала, лишь тесно прижималась к нему. Ее руки нежно ласкали его плечи и спину, пытаясь успокоить дрожь. Внезапно Дьюк хрипло застонал и снова впился поцелуем в губы Тины.

Никогда еще Тине не доводилось испытывать такое. Она не могла больше ждать. На миг вырвавшись, она выдохнула в лицо Дьюка:

— Я хочу тебя сейчас, Дьюк. Я больше не могу…

— Нет, подожди. — Он глубоко вздохнул и, покачав головой, шагнул в сторону, за чем-то потянулся. За ее спиной с шорохом раздвинулись портьеры.

— Хочу, чтобы у тебя было все, Тина, — нежно произнес он, — Все, что я могу тебе дать.

Он нежно повернул ее лицом к окну. Перед Тиной простирался ночной город. Тысячи огней мерцали, играли на бархате ночи. Его руки плотно обхватили ее талию, прижали к себе. Тина почувствовала, что он уже снял халат, через плотный свитер она осязала тепло его нагого тела.

— Ночь всегда была для людей влекущей и страшной загадкой, — прошептал он, слегка покусывая мочку ее уха. — Она открывала перед человеком бесконечность и холод безграничных миров. Но у нас есть что противопоставить этому холоду и бесконечности.