«И все же, очень интересно, кто это мог быть? – думал Хантер, осторожно двинувшись дальше.»

Ружье он держал наготове, но все же, сильно сомневался, что придется пускать его в ход.

Нить судьбы воришки петляла по дому. Она даже завернула в библиотеку. Хантер без труда определил, что его незваный посетитель несколько минут постоял возле полок с книгами, видимо, любуясь золоченными кожаными корешками.

Это уже обнадеживало.

Хантер последовал дальше. Нить судьбы исчезала в двери кухни.

Бесшумно открыв ее, охотник наконец‑то увидел воришку.

Это был небольшого роста, худой мальчик, лет двенадцати, одетый в поношенные брюки и такую же потрепанную куртку. Волосы у него были длинные и нечесаные. Он сидел за кухонным столом и с жадностью поглощал пирожные, лежавшие на большом фарфоровом блюде.

«Ну, вот, что же мне с ним теперь делать? – подумал Хантер.»

Прислонившись к косяку двери, он с полминуты наблюдал за непрошеным гостем, потом спросил:

– Может, проще было бы подождать хозяина и попросить у него что‑нибудь поесть?

Мальчик буквально подпрыгнул на стуле, и едва не кинулся наутек, но потом, видимо передумав, остался на месте.

Повернувшись к Хантеру, он окинул его внимательным взглядом, и как ни в чем не бывало, снова занялся пирожными.

«А он не дурак, – подумал охотник. – Моментально сообразил, что убегать нет никакого смысла. Пока он будет открывать какое‑нибудь окно, я его поймаю, а для того, чтобы выскочить в дверь надо пробежать мимо меня. И ружье... ладно, дадим ему еще один шанс.»

Хантер поставил ружье на пол, прислонив его к стене и прошел к столу. Усевшись напротив парня, он взял с блюда пирожное и откусив кусок, спросил:

– Ну так как? Ты случайно не из глухих?

Мальчик покосился на ружье, потом тяжело вздохнул и буркнул:

– Нет.

– Что – нет? Подождать хозяина?

Парень молчал.

– Понятно, – сказал Хантер и откусил еще один кусок. – Ты хоть понимаешь, что любой другой на моем месте, сдал бы тебя дэвам, не задумываясь?

Парень вытер рот рукавом куртки и сказал:

– Я видел как ты выходил из дома. У тебя было не такое лицо.

– Какое – не такое?

– Не такое, как у того, кто мог бы сдать меня дэвам.

Хантер отложил кусок пирожного и облокотившись на стол, заглянул парню в глаза.

– Ты, вообще, кто?

– Христиан. А тебя как зовут?

– Я – Хантер.

– Понятно.

Мальчик покосился на блюдо, на котором еще осталось несколько кусков. Во взгляде его явственно читалось: «Если бы мог, я бы съел еще.»

Тяжело вздохнув, он сказал:

– Ну?

– Что – ну?

– Ну, что ты будешь со мной делать? Все‑таки сдашь дэвам?

– Не знаю, – честно признался Хантер. – А ты бы что предложил?

– Ты – хозяин, тебе и решать, – Христиан все же взял еще один кусок и неторопливо от него откусил.

– Тебе дурно не станет? – спросил охотник.

– Не‑а...

– Ну‑ну... У тебя родители‑то есть?

Христиан отрицательно помотал головой.

– И что с ними случилось?

Парень молчал.

– Говори, чего молчишь?

– Ночь кровавых ножей, – наконец пробормотал Христиан.

– Вот как... А в приют, стало быть, ты не захотел?

– Плохо там. То не делай, этого не делай, и глаза у воспитателей какие‑то холодные. Все время заставляют отвечать на дурацкие вопросы, и следят, следят...

– Какие же вопросы они задавали чаще всего?

– Разные.