|
.. С вашего позволения, я уж в это кресло не сяду... Это кресло моего покойного мужа, и, хотя мне немало лет и забот у меня тоже немало, я не позволю себе сесть в это кресло! В затхлом воздухе пахло кошками. Кот мурлыкал у печки. Электрическая лампочка, заросшая двадцатилетним слоем пыли, освещала комнату красноватым светом. Было жарко. Дождь громко барабанил по железной крыше, время от времени слышался шум стремительно проносившегося по шоссе автомобиля, грохот грузовика и скрежет трамвая. - Как я вам уже сказала, эта бедная дама была, с вашего позволения, владелицей нашего дома... Жюльетта Буанэ - она носила фамилию покойного супруга... И если я говорю "бедная дама", господин комиссар, то только от хорошего воспитания, потому что это была сущая мерзавка, да будет ей земля пухом... Создатель еще был к нам милостив и почти лишил ее ног в последнее время... Не подумайте, что я такая уж ведьма или желаю зла ближнему, но, пока она могла ходить, как все, нам никакой жизни не было... Только что, наводя справки в комиссариате полиции Бур-ла-Рене, Мегрэ с удивлением узнал, что покойнице не было и шестидесяти лет. Опухшее лицо и выпученные глаза делали ее много старше, несмотря на крашеные волосы. "...Жюльетта-Мария-Жанна-Леонтина Казенов, вдова Буанэ, 59 лет, родившаяся в Фонтене-ле-Конте в Вандее, не имеющая профессии..." Свернутая набок шея, острый пучок на макушке, черный шерстяной платок, завязанный накрест на тощей груди, - до чего же, верно, уродлива эта старческая грудь! Госпожа С-вашего-позволения перебирала свой запас сплетен с тем же упоением, с каким незадолго до того обсасывала свиную ножку. Время от времени она бросала взгляд на застекленную дверь. - Как видите, в доме все спокойно... Обычно в этот час почти все жильцы уже у себя. - С какого времени госпожа Буанэ владела этим домом? - Да, наверно, всегда... Муж ее имел строительную контору и построил немало домов в Бур-ла-Рене. Он помер молодым, ему не было и пятидесяти, да, впрочем, для бедняги оно и лучше было... После его смерти она поселилась здесь, тому уж лет пятнадцать... В ту пору, с вашего позволения, она была точно такая же, как сейчас, только тогда она ходила и поедом ела и меня, и всех жильцов... Не дай Бог, если ей попадалась на лестнице кошка или собака... А если кто-нибудь набирался смелости просить ее о ремонте... Да что там! В нашем доме провели электричество позже, чем во всей округе... С лестницы доносились шаги, на втором этаже хныкал ребенок. - Это у госпожи Бурникель, - пояснила госпожа С-вашего-позволения. - Ее муж коммивояжер. У него малолитражная машина. Сейчас он наверняка разъезжает по Юго-Западу. Его по три месяца дома не бывает. У них уже четверо детей, ждут пятого. Из-за детской коляски разгорелся тут целый сыр-бор. Госпожа Буанэ, упокой, Господи, ее душу, не разрешала оставлять коляску в подъезде, и им приходилось дважды в день таскать ее вверх и вниз... Вон как раз их нянька выносит помойное ведро... Вспыхнул свет, и они увидели, как прошла девушка в белом переднике. Она шла, откинувшись назад, держа обеими руками тяжелый бак с мусором. - О чем это я говорила?.. Ах да!.. Не хотите ли стаканчик вина, господин комиссар?.. Ну да, у меня осталась еще одна славная бутылочка, которую принес мне господин Бурникель, он ведь агент по продаже вин... Лет двенадцать тому назад сестра госпожи Буанэ, тоже вдова, померла в Фонтене, и госпожа Буанэ выписала сюда ее троих детей - двух девочек и мальчика. Весь квартал дивился такой ее щедрости... Она тогда занимала весь шестой этаж целиком... Племянник, месье Жерар, первым ушел из дома. |
