Мутный взгляд повара прояснился; на смену невнятности пришла решимость. Сунув два пальца в рот, он свистнул так, что у всех вокруг уши заложило. И отошел, рявкнув злополучному матросу, который подвернулся по пути, чтобы тот спускал трап, да поживее. Волшебница, акробаты и другие люди из свиты Шанса, до тех пор бесцельно толокшиеся по палубе, подхватили свои пожитки и поспешили за ним. Шанс тоже поднял с палубы мешок, забросил его на плечо и последовал за ними. Чтобы выиграть эту битву, нужно все время быть на шаг впереди Судьбы, а он уже уступил ей добрый десяток.

Глава 13

Изабель, потная, грязная, избитая, наклонилась в седле вперед и обратилась к коню:

– Маман уже собиралась продать тебя, Мартин. Ты об этом знаешь? На живодерню, чтобы там из твоих костей сварили клей. Это я ее остановила. Пожалуй, тебе стоит об этом подумать.

Старый, медлительный и злой, конь Мартин обладал еще раздутыми боками, разбитыми копытами и способностью на удивление ловко и быстро кусаться, но других лошадей у Изабель не было.

– Ну, вперед, – понукала она его и ударяла пятками ему в бока.

Она хотела пустить коня рысцой по хозяйственному двору. Но у Мартина были свои соображения на этот счет. Обиженный, он с места срывался в короткий галоп, потом вдруг вставал как вкопанный, и девушка летела кувырком через его голову. Вот и теперь она больно ударилась о землю, перекатилась на спину и застонала, лежа в грязи.

За это утро Мартин уже трижды выбросил ее из седла. Вообще то, Изабель была отличной наездницей, но теперь ей приходилось учиться этому искусству заново. Дело в том, что она не могла правильно распределить свой вес на стременах. Правой ноге не хватало опоры – там, где раньше подставку стремени обхватывали пальцы, теперь была пустота. С трудом удерживая равновесие, она не могла управлять Мартином, когда тот пятился, брыкался или просто упрямо останавливался, вот как сейчас.

Падения ее не пугали. Грязь на лице, синяки, боль – все это было ей безразлично. Даже наоборот: это отвлекало от мыслей об Элле. О том, что Элла больше не с ними, что она выиграла. Что у Эллы есть теперь все, а у нее, Изабель, – ничего.

Она все еще лежала на земле, глядя в небо, по которому быстро скользили облака, когда над ней склонилось лицо, перекрыв ей вид.