— Мне нравилось в армии, — сообщает Хэмиш, принимаясь за второе письмо, — там было почти как в приюте, только кормили лучше. Главное, там я прославился. Своими способностями печатать. Теперь я понимаю, что был тогда счастлив. Я достиг успеха — реального, осязаемого успеха. Чего в дальнейшей моей жизни было до смешного мало.

— А твои деньги? — удивляется Эльза.

— Деньги? Пустое.

— Тогда почему ты с ними не расстанешься?

Пальцы Хэмиша замирают на мгновение, чтобы потом продолжить ритмичный танец буквенных клавиш.

— Мне деньги не принесли счастья, почему я должен навязывать их кому-то другому? — с достоинством заявляет он.

Начиная третье письмо, Хэмиш говорит:

— Однажды я провел в тюрьме целых два месяца. Нет, никакого криминала. Обычное недоразумение — я просмотрел фальшивку. В тюрьме бывало почти как в армии, только не давали печатать. Это угнетало больше всего. Хотя не могу сказать, что в целом сильно страдал. У меня никогда не было обостренной потребности в свободе, поэтому принудительное лишение ее я не воспринимал как трагедию. Жизнь так и так тюрьма. Жду не дождусь конца своего заключения.

Он вдруг оглядывает комнату, видит Эльзу и начинает вспоминать, почему оказался здесь.

— А ты, прелестное создание, не воспринимаешь нашу жизнь так же? — спрашивает он.

— Нет, — отвечает Эльза.

— Ты ничего не должна делать против своего желания, — говорит он. — Я вижу, ты смущена.

— Нет-нет, напротив, — лукавит Эльза. Она очень признательна ему за перепечатку и польщена его доверительным тоном. Виктор всегда говорит много, шумно и бестолково, вспоминает она.

— С твоего позволения я прежде закончу работу, — произносит Хэмиш. Он печатает уже четвертое письмо. — Я сейчас проще и лучше, чем прежде. Жизнь с Джеммой изменила меня. Она, в свою очередь, стала хуже, чем была в далекие годы. Порой мне кажется, в ее душу вселился дьявол. Девственность она вручала не мне, нет. Она одарила ею одного скверного человека… бывший мой деловой партнер. Первый любовник женщины вводит в нее пожизненную дозу зла… или добродетели. Тебе известно об этом? Кто был твоим первым мужчиной?

— Виктор.

— Правда? — в голосе Хэмиша неподдельный интерес. — Значит, я буду вторым?

— Да.

— Что же, Виктора нейтрализовать будет нетрудно.

Хэмиш доволен.

Хэмиш, хватит стучать. Иди, постель ждет. Виктор, спасибо тебе. Ты открыл миру мою женскую сущность. Ты снял шелуху любви, страха, зависимости, преданности — назови это как угодно — и оставил меня нагую и бесстыдную. Хэмиш, иди ко мне.

Эльзу наяву захватывает вал чувственности. Она вожделеет уже не только Хэмиша, она готова отдаться всем мужчинам на земле. Эй, где вы там, мужчины! Вот ты, иди-ка сюда. Ты молодой, красивый, богатый, удачливый? Это прекрасно. Ближе, смелее! Ворота открыты. Тебе, может быть, невдомек, но я точно знаю, что обычное совокупление обернется нынче непостижимым и сложным биофизическим процессом, и моя душа и плоть пропитаются и насытятся твоими качествами. Нет, не убегай! Ты мне нужен. И я возьму тебя. Я вопьюсь в твою гармоничную жизнь, я вытяну ее из тебя мертвой хваткой тугой и жаркой вагины, я искупаюсь в волнах наслаждения от твоей потери… Секс — это не способ размножения, секс — это средство перераспределения привилегий и добродетелей.