– Мисс Беннет! Как приятно! Чем могу помочь?

Джули расслышала снисхождение в голосе. Эти Генри Бисестеры никогда не оправятся от потери семейных состояний и ужасной необходимости работать. Все они выбрали себе наиболее достойные профессии из всех, какие можно найти для джентльмена, – в частности, спокойный, бархатистый мир художественного аукциона, но в итоге оставались торгашами, выискивающими картины для продажи. Они с удовольствием допустят способность назвать кастрата кастратом – существенной особенностью людей этой категории, но никогда полностью не смирятся с подобным положением вещей. Отсюда и проистекает их покровительственный тон. Джули Беннет могла бы, как говорится, миллион раз купить Бисестера со всеми потрохами и заставить его здорово поработать на фирму, но в свободное от работы время и в выходные дни ей никогда не быть ему равной, и это ей неплохо было бы усвоить.

– Как прошел уик-энд?

– Замечательно. Фрэнсис собирается уехать из Нью-Йорка, а у старого Анненберга прекрасный погребок, который он не запирает для друзей.

Человек, подобный Бисестеру, готов отправиться куда угодно ради хорошей охоты и бутылочки «Кларета-61». У Анненбергов главным притягательным фактором было вино. Ни один англичанин, принадлежавший к высшему обществу, конечно же, не надорвется на поле для гольфа – гольф считался игрой, созданной исключительно для людей более низкого положения.

– Ты говорил, что занимаешься реализацией современной живописи в «Кристи»?

– Да. Современной. Если точнее, работами периода после тысяча девятьсот сорок пятого года. Французскими импрессионистами занимаются другие.

– Мог бы ты продать картины Билли Бингэма?

– А почему бы, собственно, и нет. Правда, до сих пор мы его не продавали. Его только что открыли. Впрочем… да – на его работы должен быть спрос. Да, мы бы продали картины Билли Бингэма.

Похоже, эта мысль пришлась ему по вкусу. Она заслуживала упоминания в нескольких строках информационного бюллетеня.

– Ты купила одну на презентации, а затем, придя домой, пожалела? Если так, то уверен, лучший выход – отправить ее обратно Ивэну Кестлеру и попросить его подобрать еще что-нибудь.

Желание Бисестера продать не ослепило его настолько, чтобы отказать в благоразумном совете такому клиенту, как Джули Беннет. Может быть, для Джули Беннет такой дилер, как Ивэн Кестлер, сделает исключение и возвратит деньги.

– Нет. Я хочу сделать это через фирму «Кристи».

– Хорошо, подвози как-нибудь, взгляну и прикину, сколько можно выручить.

– Понимаешь, речь идет не об одной картине. У меня их сорок.

Джули взяла бокал с шампанским. Дельце становилось довольно веселым.

– О нет, дорогая мисс Беннет. Это опрометчиво.

Голос патриция вдруг стал внезапно подозрительным:

– Как, ради всего святого, удалось достать сорок картин Билли Бингэма? За них довольно крепко держатся.

– У Кестлера. Я купила всю его заднюю комнату. Можешь проверить у него, если есть желание. Я даже настаиваю на этом. Сегодня утром картины передали мне. К вечеру, если хочешь, они будут у тебя.

Фамильным девизом пятнадцатого графа Бисестера было «никогда не удивляться». Однако сейчас он не мог найти слов.

– Но зачем покупать сорок картин, а затем продавать все сорок?.. Я не вполне понимаю, какой в этом смысл.

– Я говорю совершенно серьезно. Все предельно просто. У меня есть сорок Бингэмов, и я прошу тебя продать их на аукционе. Ты ведь этим занимаешься, верно? У вас ведь аукционная фирма, не так ли?

Неужели Бисестер и «Кристи» опасаются взяться за эту сделку? Где же хваленая английская флегматичность?

Бисестер внутренне собрался, уловив скрытый упрек.