|
— Конечно! — радостно просиял Анцифер, но тут же впал в сомнения. — Хотя… мне по прежнему не нравится то место, где он квартирует. Этот ваш Город буквально переполнен нечистью, и без защиты Натальи Владимировны нам будет небезопасно. — Да брось! Хозяин там давно свой, его, поди, каждая собака знает как бегающего нудиста и мужа ведьмы. Серега, пошли! — И все таки я бы не настаивал… — А тебя, белобрысый, никто и не спрашивает! Мы сами с усами, у нас на плечах тоже не парик с опилками. Вот, записочку Наталь владимирне передай. Обскажи, если что, на словах, а мы пойдем, пока не похолодало. — Вы что же, хотите оставить меня здесь одного?! — вытаращился на меня ангел, а деловитый Фармазон уже бухнул ему большую чашку теплого кофе: — На, Циля, пей! Веди себя хорошо, не скучай, жди жену хозяина. Будет совсем хреново — там, в шкафу на верхней полке, есть газетка «Интим» с картинками, тебе понравится. А мы быстро — сестренку в корзинку и домой! — Но… я… я не могу! Что я тут без вас буду делать?! — Стиркой займись. — Какой еще стир… — договорить Анцифер не успел, широким рукавом Фармазон совершенно «нечаянно» подтолкнул чашку, и густой бразильский кофе выплеснулся на белоснежные ризы ангела! Светлый дух едва ли не взревел от обиды и негодования. — Серега, линяем! Циля в гневе неуправляем… Зашибет за милую душу! Не дожидаясь моего ответа, черт вытолкал меня из нашей кухоньки и вовремя прикрыл дверь… Отродясь не подозревал в лексиконе белого ангела таких непарламентских выражений. Столь целостно и витиевато объединить в одном предложении проклятый Ад, долбаную Америку, нетрадиционные сексуальные отношения, маму Фармазона, сивого мерина, ручной тормоз, апостола Петра с самым большим ключом, чью то хвостатую задницу и клятвенное обещание полной кастрации на месте… Честное слово, я бы остался и послушал еще, но нечистый не мог позволить себе такой роскоши: — Давай, давай, не останавливайся! Ох и пропаду я с тобой… На курточку вот, шляпенцию свою не забудь, ботинки надевай быстро! — Фармазон, — наконец и мне удалось вставить слово, — сейчас же прекратите весь этот балаган! Я в курсе, что вы можете легко отправить меня в Темные миры, но обратно то возвращает исключительно Анцифер. — Ну так занят он! — суетливо огрызнулся черт: — Слышишь, какими эпитетами замахивается? Не тревожь его сейчас под горячую руку, стирка… она успокаивает. — Фармазон! — еще строже напомнил я, прикидывая, взять зонт или нет. — Без Анцифера я никуда не поеду! Нечистый долгим оценивающим взглядом посмотрел мне в глаза, хмыкнул, сплюнул и беззлобно поинтересовался: — А раньше ты не мог этого сказать? * * * Видимо, я не заметил перехода. Обычно в голливудских фэнтезийных сериалах его изображают гораздо более красочно, например, как беспорядочный полет в изогнутой трубе с гибкими разноцветными стенками. С чего они это взяли? Сколько ни путешествовал по мирам, переходы практически мгновенны. Успеваешь в лучшем случае моргнуть, да и то не всегда. Вот буквально только что я стоял в прихожей собственной приватизированной квартиры, а теперь нахожусь посреди ночной улицы незнакомого города. Хотя нет… Виноват, вот город то как раз и знаком. Его следовало именовать с большой буквы — Город, ибо иных имен у него было без счета, и ни одно из них не прижилось. В Городе навеки прописались все виды нечистой силы или магических меньшинств, как кому удобнее называть. Вампиры, оборотни, маги, колдуны, ведьмы, упыри и прочая, прочая, прочая… Обычных людей не было. До настоящего момента. А впрочем, и в настоящий момент не было, ведь здесь я не Сергей Александрович Гнедин, известный питерский поэт, а грозный муж ведьмы! Очень серьезное звание, смею вас уверить… — Фармазон? — Я безуспешно осмотрелся, темная половина моей души исчезла в неизвестном направлении, бросив меня одного. |
