В передней части дракона было больше жизни. Он опирался на локоть передней лапы; хрустальные когти впились в подстилку из обломков прутьев и листвы. Могучая иссиня-серая голова покачивалась из стороны в сторону, седые колючки злобно ощетинились вдоль длинной крепкой шеи. Сапфировые глаза просвечивали гневом под седыми бровями; разевая пасть, дракон угрожающе шипел, длинный темно-синий язык трепетал перед зубами точно стальной клинок. И еще чудовище с гремучим звуком расправляло крылья. Но далеко их раскинуть не могло. В прорехах, проделанных огненным драконом, образовались жуткие язвы. Пурпурная слизь из немалых ран запятнала облачные перепонки.

Воины скопились позади вождя, каждый поддерживал ближайших к нему товарищей своей отвагой, и это неизбежно выталкивало Кейду вперед. Он воздел меч, затем резко опустил его, и сталь просвистела. Вождь уже бежал с Зикре по одну сторону, а Бейо по другую; моряки, воины и охотники мчались за ними по пятам.

Дракон исчез. Перед их изумленными глазами реяла лишь напоминающая шелк зелень тумана. Кейда, почти не поколебавшись, нырнул в туман. После мгновенной заминки все прочие ринулись следом. Их окутала белая мгла, густая, как нигде прежде. Кейда поворачивал голову то вправо, то влево и еле-еле различал Зикре или Бейо, хотя ему ничего не стоило до них дотронуться. Он чуть замедлил продвижение.

— Где он? — спросил сквозь стиснутые зубы Бейо.

— Он не мог улететь. — Кейду била бурная дрожь. Поглядев, он увидел, что у него на кольчуге образовался иней. — На таких-то крыльях? И мы бы услышали.

— Что это за колдовство такое, мой господин? — одежда Зикре, пропитанная потом, затрещала; ему теперь пришлось ломать на ней наледь.

— Нам надо покончить с ним, пока он нас не заморозил, — выдохнул вождь. Плотный туман заглушил его слова, и сам он теперь едва ли слышал что-то на расстоянии вытянутой руки.

— Мой господин? — зубы Мезаи неудержимо стучали, на бороде скопился иней.

— Вперед, — с трудом выговорил Кейда, от холода челюсти плохо слушались.

— Мой господин, — Бейо, как безумный, налетел на Кейду и сбил его с ног. Драконья голова возникла из губительного тумана и щелкнула челюстью там, где Кейда только что стоял. Мезаи и Зикре, спотыкаясь, подались вперед, потрясая оружием. Их отчаянные бессловесные вопли мгновенно поглотил туман, окутавший плотней прежнего.

— Есть! — лед на броне Мезаи затрещал, когда тот улыбнулся, потрясая своим грубым тесаком. Кейда с усилием встал на ноги. Бедра и предплечье, промерзнув, ныли после падения на скованную холодом землю.

— Молодец! — вязкая, леденеющая темно-синяя кровь поблескивала на сверкающей стали оружия Мезаи.

— Вот, мой господин. — Зикре склонился и подобрал горстку небольших бело-голубых чешуек онемелыми от холода пальцами. — Посмотрите!

Отбросив пропитанную маслом тряпицу, вождь протянул руку в боевой перчатке и осмотрел чешуйки, которые положил на нее охотник. С того края, где они были оторваны от челюсти дракона, виднелась гниющая плоть. Кейда сомкнул руки, чешуи стали крошиться. Когда он разогнул пальцы, на ладони лежал блестящий порошок.

Велиндре говорила, он растает как призрак.

— Может, шкура у него окажется не такая уж и твердая, — сдержанно заметил Зикре.

— Вперед! — Кейда отбросил пыль и обтер перчатку о бедро.

Они продвигались медленно: Кейда впереди, трое за ним, образуя грубый клин, и каждый озирался во всех направлениях.