|
– Значит, вы полагаете, что Люсьена Жуфруа скрылась? – Понятия не имею… Закажите для меня еще кофе, пожалуйста. Я так устала… Он позвонил рассыльному. Чуть позже раздался телефонный звонок. – Да? Как ты сказал? Ничего не поделаешь, старина! Этого следовало ожидать. Да да, сейчас передадим ее приметы на все таможенные пункты… – Он повернулся к девушке: – Это бригадир Люка… Сообщил мне, что Люсьена Жуфруа ушла из гостиницы еще утром, никого не предупредив… – И добавил в трубку: – Давай ка возвращайся… Вот именно. Он положил трубку и наткнулся на недоверчивый взгляд девушки. – Ну, теперь то, я думаю, вы уже можете говорить? – Откуда мне знать, что вы не лжете? Может, вам никто и не звонил… – Спасибо за доверие! Что же, в таком случае дождемся Люка. Ему то вы поверите? – Возможно. Оба были уже на пределе. Прошло еще четверть часа, а они и парой слов не обменялись. Наконец вернулся Люка: – Мне бы следовало подумать об этом еще утром, комиссар… – Как ты мог об этом подумать? Я и сам не сообразил… А где ночной портье? – Здесь, в коридоре. – Что он говорит? – Ничего! Твердит, что знать ничего не знает. – Давай его сюда! Свидетель, испуганно втянув голову в плечи, исподлобья покосился на Мегрэ. – Что вас связывало с Люсьеной Жуфруа? – Она мне золовкой приходится. – Садитесь. Вам нечего бояться. Только откровенно отвечайте на все вопросы. У вашей золовки была дочь? – Да, Резиной ее звали. – Что с ней сталось? – Померла. – От чего? Упрямое молчание. Но Мегрэ не отступал: – Говорите: от чего? На этот раз Селина прошептала, обращаясь к портье: – Вы можете ему сказать, Жозеф! – От операции, которую ей сделали, потому что она забеременела. Шестнадцать лет ей было… – Это случилось в Муасане? – Да, три года назад. – Жорж Бомпар тогда тоже находился в Муасане? – Это все из за него. Он же и отвел ее к акушерке, когда она сказала, что беременна. – Постойте ка, Дюфье. После всего случившегося ваша золовка и приехала в Париж и вы ее устроили в «Северную звезду» горничной? Тот молча кивнул. – Сегодня ночью, я думаю, вы очень удивились, когда к вам в гостиницу в три часа утра явилась девушка из Муасана, дочь почтенных родителей… – Мадемуазель Бланшон, – вырвалось у портье. – Дочь судьи Бланшона? – Да, господин комиссар, я Женевьева Бланшон. Отцу ничего не известно. Я уехала из Муасана вчера утром. Бомпар обещал мне писать, но писем все не было… – Одну минуту… Так значит, Дюфье, вы очень удивились при виде этой девушки, но каково же было ваше изумление, когда следом за ней явился Бомпар. Ведь вы портье, и, хотя он пришел чуть позже, вас этим не обманешь… – Верно, господин комиссар. – И вы поднялись на седьмой этаж и обо всем рассказали своей золовке. – Так все и было. – Ведь вы понимали, что добром это не кончится? – Я знал, что золовка хочет ему отомстить. Мегрэ повернулся к бригадиру: – Отведи его к себе, Люка! Он предпочитал остаться с ней с глазу на глаз. Она больше не пыталась храбриться. – Вы были у Бомпара, когда вошла Люсьена Жуфруа? – Да. – Вы знали, что ее дочь была любовницей Бомпара? – Да. – И что он сам послал ее к акушерке? – Да. – И все таки поехали за ним в Париж. Опустив голову, она жестко сказала: – Я любила его! Он убедил меня, что Розина встречалась и с другими… – Будь я вашим отцом… – только и выговорил Мегрэ. |
