|
– Какая у вас погода? – поинтересовался он. – Сухая… И очень ветрено. В Париже не прекращался дождь, и Мегрэ вдруг захотелось, чтобы свежий ветер с берегов Луары выдул тяжелый, нездоровый воздух из его кабинета, где так долго тянулась изнурительная схватка. Прижав трубку к уху, он не спускал глаз с этого удивительного создания, которое противостояло ему с невероятным упорством, на какое способны лишь немногие из женщин, и умело лгать, как только очень юные девушки. – Да да, я тебя слушаю… – Еще минутка у тебя есть? Электрик спрашивает, нужно ли ему ставить звонок на входную дверь. А по моему, молоточка вполне достаточно. – Я думаю! Но это замечание относилось не только к входной двери и электрическому звонку в домике на Луаре. Мегрэ уже не слушал. Ему не терпелось повесить трубку, заняться делом. И он поспешил закончить разговор: – Да, да, конечно. Делай как знаешь… Вот вот. До свидания, дорогая. Этого последнего слова оказалось достаточно, чтобы девушка взглянула на него с интересом, – ведь недаром говорят, что даже на краю отчаяния женщина остается женщиной. Уф! Мегрэ почувствовал облегчение. Похоже, после того как он долго топтался на месте, впереди забрезжил свет. Ему удалось снова собраться с мыслями. Напрасно он столько времени провел с этой девчонкой, да еще в такой гнетущей атмосфере. – Алло! Люка вернулся?.. Пусть немедленно зайдет ко мне. Да, со всеми протоколами по убийству в «Северной звезде». И Мегрэ затянулся своей трубкой, отхлебнул пива и, несмотря на сырость, приоткрыл окно. – Только чуть чуть проветрю, – извинился он. Убийцу Жоржа Бомпара он пока не нашел, да и в его догадке нет ничего особенного, но она поможет ему вырваться из порочного круга. Вот о чем он подумал: в то время, когда произошло убийство, внизу дежурил ночной портье, и без его ведома никто из гостиницы выйти не мог. А он утверждает, что никого не выпускал и сам никуда не отлучался. Однако на втором этаже хозяин гостиницы, если ему верить, в это время натягивал брюки и бросился наверх, как только услышал крик. Так что если, как и предполагал Мегрэ, девушка никого не убивала… Если она присутствовала при убийстве и у нее была серьезная причина хранить молчание… Вошел Люка с целой пачкой бумаг. – Заходи! Садись… У тебя есть показания портье? И он прочел вполголоса, еле шевеля губами: – «Жозеф Дюфье, родился в Муасане… Услышал, как на третьем этаже зовут на помощь и одновременно – шаги хозяина, бегущего по лестнице… Немедленно вызвал полицию и предупредил полицейского, который как раз шел мимо, – тот тут же занял пост у дверей». Что заставило Мегрэ вести расследование в присутствии задержанной? Между тем она явно прислушивалась и выглядела обеспокоенной. – Ты опросил всех постояльцев, Люка? – Вот протоколы… Впрочем, я уверен, что никто из них не был знаком с пострадавшим и, следовательно, не имел повода для убийства… – А хозяин? Откуда он родом? – Из Тулузы. Пока еще очень смутно, но в окружающем Мегрэ густом тумане что то начинало вырисовываться. Комиссар расхаживал по кабинету, заложив руки за спину, с трубкой в зубах. Он то открывал, то прикрывал окно, иногда останавливался возле незнакомки, явно смущенной произошедшей в нем переменой. – Итак, следи за моей мыслью, Люка! Допустим, что мадемуазель не убивала Бомпара. Судя по тому, что тебе удалось узнать, его не убивал никто из постояльцев. В то же время два свидетеля утверждают, что из гостиницы никто не выходил. Эти свидетели – Дюфье, ночной портье, и сам хозяин… А что, если один из них – давний знакомец Бомпара и у него с ним были старые счеты? – Тут он прервался, заметив свою оплошность: – Нет, это не ночной портье, ведь он сам принял Бомпара, заполнил на него карту, и у него было время его узнать. |
