|
Девушка не отрывалась от окна. Мегрэ, хоть и без особой надежды, караулил каждое ее движение. Наконец она повернулась к нему лицом, такая же бледная, как сегодня утром, когда вышла из отдела опознания. Устало опустившись на стул, отодвинула ногой раскиданные по полу клочья бумаги. – Это все? – сказала она со вздохом. – Почему бы вам не признаться сейчас в том, в чем все равно придется признаться часом позже? Горькая усмешка скривила ее губы, и она проронила: – Вы так думаете? Казалось, вот вот она признает свое поражение, вот вот заговорит. Она не шевелилась, уставившись в пол, сцепив ладони на коленях. Мегрэ затаил дыхание, опасаясь ее спугнуть. Но вот она очнулась, нашла на столе сигареты, взяла одну, привычно закурила. И произнесла, как отрезала: – Ну и работка у вас! Вам самому то не противно? – Он и бровью не повел. – По вашему, все, что вы мне тут наговорили, так уж ловко придумано? И вы воображаете, что вам обо мне что то известно? – Я воображаю, что мне скоро будет известно, – сказал он уверенно. – Кроме шуток? Да она кого хочешь выведет из себя! Меняется прямо на глазах. Вот теперь снова заговорила, как сегодня утром, когда выдавала себя за потаскуху. – Это что, ваши обычные методы? Но Мегрэ не рассердился. Напротив, он был тронут: наконец то он ощутил в ней скрытую тревогу, отчаяние, готовое прорваться сквозь хрупкий заслон воли… – Селина, послушайте… – Я не Селина! – Знаю. – Да ничего вы не знаете! И не узнаете! А даже если узнаете, на свое горе, сами потом пожалеете! А теперь, если вам так хочется, можете отправить меня в тюрьму. Можете рассказать обо мне журналистам, пусть себе строчат о девушке, которая скрывает свое имя. – Что вы делали в Бордо? – Когда? – испуганно спросила она. – Совсем недавно. Скоро я назову вам точную дату. Судя по вашей речи, вы вовсе не с Юга и не с Юго Запада. Впрочем… Она вздохнула от непритворной усталости: – Не могу больше! Если вы посадите меня в тюрьму, там мне хотя бы дадут поспать? – Расскажите мне все и спите сколько угодно! – Это что, шантаж? Он смущенно пробормотал: – Отнюдь, дурочка вы этакая! Разве вы не видите, что я пытаюсь вам помочь? Вам неизвестно, что как только вы станете обвиняемой, перейдете в ведение прокуратуры? Разве я хоть что нибудь записывал? Вел протокол допроса? – Она не сводила с него странного взгляда. – И пока вы здесь, постарайтесь понять… – Он не закончил. И так уже наговорил ей лишнего. Ему то хотелось ее отшлепать, как непослушную девчонку, то… – Хотите, начнем все сначала и я вам докажу, что все, что вы мне тут нагородили, полная чепуха? Она подняла на него глаза и отчеканила: – Я и сама знаю! – Тогда в чем дело? – В том, что иначе нельзя. Я правда падаю от усталости. Если вы позволите мне лечь на пол, я тут же усну… Зазвонил телефон. Мегрэ повернулся к ней спиной, и она в самом деле улеглась прямо на пол и закрыла глаза. 3 – Алло! Это ты? Все еще занят на работе? Тут электрик спрашивает, надо ли устанавливать розетку в сарае с инструментами… Госпожа Мегрэ звонила ему оттуда, из Мён сюр Луар, где через два дня отремонтированный домик будет готов принять комиссара. – Какая у вас погода? – поинтересовался он. – Сухая… И очень ветрено. В Париже не прекращался дождь, и Мегрэ вдруг захотелось, чтобы свежий ветер с берегов Луары выдул тяжелый, нездоровый воздух из его кабинета, где так долго тянулась изнурительная схватка. Прижав трубку к уху, он не спускал глаз с этого удивительного создания, которое противостояло ему с невероятным упорством, на какое способны лишь немногие из женщин, и умело лгать, как только очень юные девушки. |
