— Неужели? — Кароль подался вперед, немало удивленный.

— Так, мой друг, так! Вашей стране нужна полная независимость от поляков, этого глупого своей чванливостью народа, держащего собственных крестьян в полной забитости, как свиней!

Фридрих встал и принялся ходить по комнате, подняв, словно скальд, руку.

— Я разорву этот порочный круг, мой друг! Я не буду счастливым королем, если мой народ будет несчастлив! Хотят литвины независимости? Они ее получат! Моя власть в вашем Княжестве будет лишь номинальной. Мы, как вы верно сказали и как верно желал ваш славный отец, сохраним беспошлинное пересечение границ друг друга, сохраним связь между народами, но литвины пусть сами полностью управляют своей страной!

— И вы, король, пойдете на такую жертву? — не верил своим ушам Кароль.

— Это не жертва! — улыбнулся Фридрих, останавливаясь и глядя счастливо на Кароля. — Это нарушенное status quo! Я же хочу его исправить, чтобы оставить в истории доброе о себе воспоминание. Конечно, вы правильно спрашиваете и о жертве. Жертвовать надо. Но я компенсирую уход из-под моей власти Литвы тем, что восстановлю еще одно нарушенное status quo — вновь приобрету Ливонию, отданную Швеции при Жигимонте Ваза. Вы не хотите зависеть от поляков — и я вам помогу, а жители Риги не хотят зависеть от шведов — и я им тоже помогу! Рижане уже сами просились под мою корону, еще когда я был саксонским курфюрстом. Вот поможете мне в деле присоединения Риги к Речи Посполитой, а я помогу вам с отделением Литвы от чересчур навязчивой Польши! На любых ваших условиях!

— Думаю, мы договорились, — улыбнулся Кароль, — тут у нас в самом деле о независимости заговорили вновь в связи с тем, что ляхи запретили наш собственный язык, в нашем же собственном государстве в делопроизводстве. Возмутительно! Мы желаем, чтобы никакой более польский сейм не вмешивался в наши домашние дела! Зачем нам тогда такая Речь Посполитая?

— Так! Возмутительно! — согласился Фридрих, почему-то улыбаясь при этом. — Это есть, как говорят французы, не па нормаль!

— Постойте, — Кароль перестал улыбаться, — но ведь Рига — это Швеция, пусть там и живет много немцев! А шведы с ливонцами? Захотят ли они отдать Ригу нам?

— Вот тут-то и нужно нам хорошенько подумать, как сделать лучше, чтобы захотели, — тоже резко задумался до сих пор сияющий, словно медное блюдо, король. — Воевать… Не хотелось бы. У них хорошая армия. Шведы храбрые и сильные солдаты. Что-то надо придумать. Герр Паткуль этим усердно занимается, но одного его недостаточно. Уж больно… — Фридрих скривил физиономию, словно ему подсунули под нос лимон. — Уж больно он скандальная личность в Швеции! А у вас авторитет не запятнан ничем! В Ливонии много живет литвинов, которые были бы рады оказаться вновь в пределах Речи Посполитой.

— Надо поговорить с их королем. Может, выкупить, может, взять в аренду… Там тоже новый король, Карл. Очередной Карл. У них там все Карлы! — засмеялся Кароль.

— Англичане называют его Чарльз. Он мой, между прочим, кузен, — усмехнулся Фридрих и вновь погрузил свое массивное тело в кресло перед столом, — но он совсем еще юн, ему нет и семнадцати лет. Говорят, сумасброден.

— Но король не захочет терять Ригу, даже шестнадцатилетний, даже сумасбродный!

— Не захочет, — глубокомысленно повторил Фридрих, все больше погружаясь в какие-то размышления, — но он молодой и непослушный, как говорят о нем. Таких легко провести, мой друг Кароль. Может, как-то надавить на него, подослать кого надо, девушку, к примеру, красивую, да уговорить? Паткуль уверял меня, что за мной пойдет вся Рига.