Две молодые девушки приглушенно фыркнули от смеха. Видимо, они также видели Его величество впервые.

— Рассматривайте короля, мой друг! — толкнул локтем в бок Миколу Лещинский. — Этот, как вы выразились, рейтарский офицер не самого высшего ранга есть великий муж, как наши Ян Собесский или Стефан Баторий! Я чувствую! Он — наше спасение и надежда!

Кмитич посмотрел на Станислава, не зная, шутил ли он или нет, потом с удивлением осмотрел толпу расфуфыренных офицеров, где наименее солидным по возрасту и одежде смотрелся тот, которого Лещинский назвал великим мужем.

— Эх, пан Микола, пан Микола! — сокрушенно покачал головой Лещинский, видя некоторое разочарование на лице Кмитича, и только сейчас оршанский князь обратил внимание, что у Станислава очень похожая на шевелюру Карла прическа: никакого парика, а светло-рыжие волосы, аналогично буйно зачесанные назад, стояли несколько дыбом. И вообще! Они, Лещинский и Карл, были похожи! Как братья! Только вот лихие усики делали из русинско-польского шляхтича явно брата старшего…

Карлу представили Миколу Кмитича. Представил сам Лещинский, видимо, уже встречавшийся ранее с королем Швеции… Карл приветливо улыбнулся литвинскому князю. Лицо у Карла было маленькое, совсем не соразмерное с его высоким телом. Красавцем молодой монарх явно не был, как нельзя было сказать, что он не красив. У короля были тонкие черты слегка рябого лица, длинный с горбинкой нос, а темно-голубые глаза блестели, словно сапфиры, хотя улыбка по-прежнему была по-детски смущенной. «А ведь он рыжий, только темно-рыжий, каким был мой дед», — подумал Микола, рассматривая бледные рыжеватые веснушки и каштановые, а скорее всего темно-рыжие волосы…

Карл XII в 1700 году

— Я рад, что в вашей стране не все такие, как ваш король! А еще мой кузен! Как стыдно! — произнес несколько не сочетающимся с внешностью грудным и глуховатым голосом Карл. — Слышал, что польский сейм отказал в войне вашему Фридриху. Но этого нахала это не остановило. Он с саксонским и московским войском движется к Риге. Я восхищен и удивлен вашей государственной системой, господа Лещинский и Кмитич! Королю парламент отказывает в войне, и он воюет как частное лицо с наемным войском! Удивительно!

Король оглядел окружающих. Офицеры закивали головами в знак согласия. «В самом деле, удивительно, — подумал при этом Кмитич, — где еще такая странная вольность есть?»

— К черту такого короля! Таким образом нам будет легче сбросить его с трона в самой Польше, — поддержал короля Лещинский. Карл вновь повернулся к нему:

— Господин Лещинский!

— Так, Ваше величество?

— Королем Польши будет сын Яна Собесского Якуб Собесский как истинный наследник. Как только мы сбросим этого узурпатора Фридриха с незаконно занимаемого им трона, его займет обязательно Якуб! Фридрих датский хотя бы объявил мне войну! А этот кузен, как грабитель, забрался в мое королевство! И наш юный датский Фридрих с ним заодно! Позор!

«Наш юный Фридрих, — усмехнулся про себя Кмитич. — Королю Швеции самому едва сравнялось восемнадцать лет!»

— Вначале мы навестим нашего датского друга и научим его кое-каким манерам! — продолжал излагать свой план действий Карл. — Вы со мной, господа? — тонкие губы Карла усмехнулись, впрочем, весьма приветливо. Он словно приглашал всех на охоту.

— Так, мы с вами, — уверенно кивнул головой Лещинский, отвечая и за себя, и за Кмитича.

— Слышал о вашем отце! — вновь взглянул на Кмитича Карл. — Он ведь подписывал Унию со Швецией вместе с Радзивиллами, так?

— Так, Ваше величество, — поклонившись, ответил Кмитич.