|
Орма единогласно признали вне закона. Он должен был навсегда покинуть Норвегию, если кто нибудь из людей Ингольфсона не убьет его раньше. Тот вечер Магнус проводил с отцом и старшим братом. – Пора возвращаться домой, – сказал Магнус, глядя в беззвездное серое небо. – У тебя кровь кипит, – усмехнулся Маттиас. – Не терпится вернуться в постель к супруге. Магнус промолчал, вспомнив последнюю ночь перед отъездом. Зарабет лежала под ним, закрыв глаза, стиснув от боли зубы и ненавидя его. Он был ей противен, его ласки так и не смогли пробудить в ней ответное чувство. Напротив, когда все было кончено, жена горько разрыдалась. Магнус ненавидел ее в тот момент, ненавидел себя и изводился от собственной беспомощности. – Дело не в этом – я скоро оставлю ее. Моим людям не терпится отправиться в плавание. Рагнар заявил недавно, что все истомились на суше, что всем не терпится набить мешки золотом и серебром, обчистив парочку зажиточных британских монастырей. – Магнус вздохнул. – Наверное, скоро мы отправимся в плавание. Или начнем охоту на Орма, чтобы отнять у него награбленное золото. – Ток Ингольфсон хочет сам убить Орма, и это его право, – заметил Маттиас и обратился к отцу: – Магнус верно говорит. Пора закончить Совет и разъезжаться по домам. Я тоже соскучился по своей женщине. – Глида тебе жена, а не «женщина», – усмехнулся Харальд. – Одной лишь Фрее известно, за что Глида любит тебя и прощает все твои выходки! Ты ее не заслуживаешь, бабник… Маттиас рассмеялся и хлопнул отца по плечу. – Да Глида – единственная женщина, на которую я смотрел в своей жизни! Магнус вполуха слушал, как они шутливо переругиваются. Он скучал без Зарабет и волновался за нее. Такие чувства были ему внове. Магнус вышел из за стола, желая побыть в одиночестве. Он жестоко страдал начиная с того дня, когда погибла Лотти и исчез Эгил, но никому не показывал этого. Магнус отправился бродить по лагерю, где среди десятков шатров слуги разводили огонь и готовили ужин. Дым от них вяло тянулся к небу. Вдалеке белели заснеженные вершины гор. Он вспомнил об Эгиле, и сын снова предстал перед его взором таким, каким Магнус видел его во сне, – худым и оборванным, но живым. Это видение точило сердце отца, как ненасытный червь, не давало покоя ни на минуту. Нет, скорее всего его сын мертв, как и Лотти. Нужно найти в себе силы, чтобы признать это и смириться. Как же трудно будет Зарабет сделать то же самое! Он страстно желал вернуться в Малек. Он должен был как можно скорее увидеться со своей Зарабет. Орм быстро догнал ее, схватил за талию и сбил с ног. Она вырывалась, а Орм смеялся, уткнувшись лицом ей в затылок. И вдруг без предупреждения он развернул беглянку и дал пощечину. Его удар был несильным, но щека у Зарабет запылала, словно обожженная. Она испуганно притихла. – Не вынуждай меня наказывать тебя, – сказал Орм, буравя ее пронзительным взглядом. Орм надеялся увидеть в глазах женщины слезы, но ошибся. Он почувствовал желание ударить ее снова, однако сдержался. Надо было спешить. – Не делай больше глупостей, тогда мне не придется тебя бить. В противном случае я заставлю тебя узнать, что такое настоящая боль. * * * Зарабет стала вырываться, пытаясь расцарапать Орму лицо или вцепиться в волосы. Он потерял терпение и ударил ее кулаком так, что она потеряла сознание. Орм взвалил ее на плечо, оглянулся на ворота и убедился в том, что погони нет. Затем он спрятал саблю в ножны и поспешил прочь. |
