– Кто? Кто это сделал? Хесус, мальчик мой, кто посмел поднять на тебя руку? Что с тобой случилось?

В глазах дона Рамиреса заблестели слёзы и его никак нельзя было заподозрить в том, что это всё игра. Зато тот, кто действительно играл роль убитого горем отца, хотя он и в самом деле был готов рвать на себе волосы и выть от горя, каким-то театрально замогильным голосом воскликнул:

– Я знаю, кто убил его, дон Рамирес! Это сделал кузнец Рико, он бруйо и ты должен взять его под стражу и предать суду. Сегодня утром мой мальчик отправился к в Пуэбло дель-Торро, чтобы разобраться с ним. Он ремонтировал его новый авиас и Хесус почему-то решил, что кузнец украл с него какие-то амулеты. Между ними завязалась ссора и молодые идальго, а вместе с ними и Хесус, обнажили мечи, но ты хорошо знаешь этого кузнеца и его помощника, Анхеля. Вдвоем они сумели как-то вытеснить их на улицу и там Хесус каким-то совершенно невероятным образом угодил мечом в авиас и тот обжег его руку. Мой мальчик упал замертво и кузнец взялся ему помочь, хотя он и не курандеро. Он снял с моего сына доспех, потом что-то проделал над ним и когда Хесус застонал, велел остальным идальго отвезти его в кандадо дель-Бьянко. Когда я спустился к нему, мой сын был уже мёртв, но я всё же повесил ему на шею его амулет здоровья. Посмотри на то, что он показывает, дон Рамирес!

Граф де Магнифико наклонился и посмотрел на большой овальный амулет. На его экране он прочитал: – "Лечение невозможно. Травма не совместимая с жизнью. Полностью уничтожен головной мозг пациента". Дон Рамирес побледнел от ужаса, охватившего его, но всё же взял себя в руки и сказал:

– Дон Хорхе, я не верю в то, что сын моего друга, благородный идальго Риккардо де Ла Хойя, убийца. Как ты это знаешь, Хорхе, он недавно обратился ко мне с прошением вложить в его руку рыцарский меч отца, а свою задержку с принятием такого решения объяснил тем, что ждал того момента, когда душа его окончательно проникнется всей важностью и значимостью долга идальго. Тем не менее я немедленно отправлюсь в Пуэбло дель-Торро и привезу его в кандадо дель-Магнифико, но не как пеона и бруйо, а как благородного идальго и в положенный срок он предстанет перед судом баррио Капитал дель-Соль. Ты же, дон Хорхе, передашь мне тело своего сына, оно будет положено на лёд, чтобы в день суда, курандеро смог его осмотреть, а также немедленно передашь моим слугам авиас твоего сына, из-за которого случился спор, он также будет предъявлен судьям.

Барон вежливо поклонился и с достоинством сказал:

– Дон Рамирес, я передаю тебе тело моего сына и его авиас, а сам удаляюсь в кандадо дель-Бьянко.

Хорхе стремительно развернулся и сел в свой собственный авиас, с седла которого торопливо спрыгнул его слуга. Кавалькада авиасов взмыла вверх и полетела прочь от замка графа. Барону удалось исполнить задуманное меньше, чем наполовину. Теперь у суда станет совсем по другому относиться к кузнецу и риск того, что его преступление раскроют, возрос, но если суд приговорит дона Риккардо к испытанию, ему грозила верная смерть, что, в свою очередь непременно повлечёт изгнание, дона Хорхе из баррио дель-Соль. Поэтому барон возвращался домой в подавленном состоянии. Жертва, скорее всего оказалась напрасной и ему не удастся отлучить дона Рамиреса от власти, а стало быть риск того, что слуги Танатоса напустят на их баррио его воинов, по прежнему оставался очень большим.

Сборы в дорогу были недолгими и вскоре целый отряд идальго вылетел в Пуэбло дель-Торро. Туда они прибыли в половине четвёртого дня, чем вызвали в пуэбло самый настоящий переполох. В этой деревне люди ещё не отошли от утреннего скандала, устроенного шестью идальго, а тут на них свалилось с неба добрых полторы сотни кабальеро де волар, один мрачнее другого, а на супериора и вовсе смотреть страшно, таким угрюмым он выглядел.