|
– Привет, старик, – скороговоркой начал он с порога. – Тут у меня для тебя есть кое-что. – Пиво холодное? – спросил Байт без особой надежды. – На пиво еще не заработал. На, держи пока это. С этими словами на стол перед Байтом шлепнулась мятая газета. Видно было, что ее, бедолагу, и в трубочку сворачивали, и за поясом носили, прижав к потному брюху, и многим другим испытаниям подвергалась терпеливая бумага, разве что арбуз на ней пока еще не резали. Впрочем, не факт. – Ты лучше вот что почитай. – Байт, ухмыляясь, протянул Фосгену письмо. – Гуманоид на сеновале напал на доярку. Что думает наука: прерывать ей беременность или нет? – Так и пишет? – Фосген даже не улыбнулся. – Бывает, старик. Ты у нас недавно работаешь, не привык еще. Хуже всего, когда мессия какой- нибудь потусторонний объявится, жизни не даст. А письмишко сохрани, пригодится. Не сам сочинил? – Клянусь, – уверил Байт. – А на кой? Для ноябрьского номера писем хватает. – Ну и настрочи потом какой-нибудь ответ редакции, пойдет в декабрьский номер. Да ты заметку-то прочти. На последней странице. Пришлось побороть брезгливость и прочесть. Мятая газетенка именовалась «Валдайские ведомости». Совсем короткий текст заметки был помещен ниже спортивных новостей и чуть выше объявлений и некрологов, а в придачу к нему имелась нечеткая темная фотография, плавно переходящая в жирное пятно с прилипшей к нему рыбьей чешуйкой. – Вазген Ашотович! – встряла в паузу Людочка, подняв глаза от «Словаря трудностей». – Как правильно пишется: гранд-дама или грамм-дама? В словаре этого нет. Фосген молча втянул ноздрями воздух и смолчал. – Грамм-дама – это Дюймовочка, – объявил Байт. – По весовой категории. – А гранд-дама? – А гранд-дама – жена испанского гранда. Фосген прошипел что-то нечленораздельное. Людочка уткнулась в словарь. – Ну и что? – дочитав заметку, пожал плечами Байт, ожидая разъяснений. – Как это – что? Мы журнал или где? Байт хотел съехидничать, но раздумал. С главным, пожалуй, можно было бы позволить себе, а с Фосгеном – нет. В летающие тарелочки он, как человек здравомыслящий, конечно, не верит и не требует этого от других, но работа есть работа. – Ну, журнал. И что дальше? – Тираж падает, вот что. Съезди туда, старик. Командировку оплатим. Байт кисло посмотрел на Фосгена. Ему очень не хотелось никуда ехать. Да еще тратить на это выходные. – Зачем еще? – А что, не надо оплачивать? – Этого я не сказал! – Байт оживился. – Оплатить, положим, можно. А ехать-то зачем? – Посмотришь, сделаешь пару снимков, то-се, с очевидцами поговоришь. Очерк собственного корреспондента, понял? – Фосген, как всегда, тараторил. – Ты, старичок, перспективы не видишь. Доколе нам перепечатывать чужое? Съездишь ты, и «рыбу» напишешь ты, а разверну в очерк, так и быть, я. Еще в октябрьский номер запихнуть успеем, я пока придержу место. Ну как? Байт брезгливо ткнул пальцем в газетный снимок, вытер кончик пальца о шорты, придирчиво осмотрел его и вытер снова. |
