– И я годами твержу то же самое, – вмешалась вдовствующая графиня, глянув на Серену даже с некоторым уважением. – Когда я жила здесь, я довела все службы и подсобные помещения до современного уровня – конечно, по тем временам. А в последние годы появилось очень много полезных новшеств. Раньше-то у нас, разумеется, были деньги на все, что нам нравилось, и мы не возлагали надежд на средства людей не нашего круга. – И опять зловеще зашелестела газета.

– Какие у тебя планы на сегодня, Аманда? – спросила Серена, предпринимая трогательную попытку нормализовать обстановку.

– Поскольку это последний полный день нашего пребывания здесь, Аш решил вытащить меня на рыбалку, – ответила Аманда, посмеиваясь. – Поэтому я пойду сейчас рыться в своем гардеробе и постараюсь выбрать из одежды хоть что-нибудь мало-мальски подходящее для возни с червями.

– Тогда уж не забудь вернуться с рыбалки заблаговременно, чтобы успеть привести себя в порядок и переодеться в приличное. Не забывай, что мы обещали Боннерам быть сегодня у них на обеде.

«Верно», – вспомнила Аманда и угрюмо задумалась. Лиана отказалась жить в доме старой графини и предпочла остановиться в имении своих родителей. Однако невероятно много времени почти ежедневно проводила в Поместье Ашиндон, бродила вместе с ними по главному дому, и ее веселый хохот неуместно звучал всюду, отдаваясь в пустых помещениях гулким, как из бочки, эхом. Когда Аш однажды посмотрел на что-то с выражением тихого изумления, она начала с затуманенным взором вспоминать, как они в детстве втроем – она, Аш и Грант – носились, весело хохоча, здесь по проходам и коридорам. Потом чуть не расплакалась от запустения в доме и дрожащим голосом выразила радость, что имение обретет былое великолепие, и, то и дело поднося аккуратно скомканный платочек к огромным своим зеленым глазами, заверила Аша и Аманду, что она просто счастлива за них.

При воспоминании об этом Аманду чуть не стошнило, и теперь от одной мысли, что придется провести целый вечер с Лианой в кругу ее семейства, ей стало тоскливо. Тем не менее, она решительно втиснулась в самое простое из своих платьев и напялила пару каких-то сапог, найденных в кухонном шкафу, которые были велики ей размера на два. Большая мягкая шляпа с обвислыми полями завершила ее наряд.

Когда полтора часа спустя Аш и Аманда вышли из дому, сияло солнце. Настроение Аша явно изменилось к лучшему. Еще недавно он молча сидел суровый, замкнутый, и во всем его напряженном теле четко чувствовалась мука оттого, что ему приходится выслушивать Джереми, который дотошно подсчитывает, оценивая в фунтах, шиллингах и пенсах, стоимость имущества рода Ашиндонов. Теперь Аш, казалось, чувствовал себя непринужденно и улыбался. На нем были старые бриджи, плащ и видавшие виды грубые башмаки; в руках – набор удочек, какие-то маленькие коробочки, вероятно, с крючками и наживкой да затхлая плетеная корзина, которая должна была послужить как садок. Аш посмотрел на Аманду и опять широко улыбнулся, забавляясь ее видом.

– Не знаю, что бы сказали о вашем виде у Олмаков, но, по-моему, дорогая, вы сегодня выглядите просто великолепно.

Аманда ворчливо ответила:

– Хорошо вам смеяться надо мной! А я уже чуть не решилась украсть штаны у мальчишки-рассыльного. Вам, наверно, кажется, что мне удобно, но я не считаю эту одежду пригодной для пешей прогулки, – а про себя подумала, что это еще один вопиющий недостаток эпохи; дома – в Чикаго – ходила в джинсах всюду, когда не преподавала. Почти предельно надоели тесные рукава с «фонариками» и длинные юбки, в которых вечно путаешься при ходьбе. По возвращении домой первым номером программы будет продолжительный горячий душ и потертые, удобные джинсы.