– Не стоит. Всё пустое, женское, – отмахнулась, встала из-за стола.

 – Ладно, – Тайо пожал плечами. Не сейчас, так потом расскажет. Всегда ведь всем делится.

Он принялся убирать посуду в раковину. Когда Хиден готовит, всё хорошо – только посуды очень много получается. Любит сестра, чтобы каждый продукт отдельно от других готовился и на своей тарелочке лежал.

 – Я тут подумал, – Тайо оглянулся на сестру, – что, наверное, на следующей неделе к родителям полечу по пирамидам полазать. Ты как?

 – Нет, – девушка отрицательно покачала подбородком. – Я лучше в Хиэ… в Хельсинки тогда вернусь.

Он шёл с прямой спиной, чеканя шаг. Коридоры, переходы меж залами, убранные искусными декораторами комнаты сменялись одни другими. Чтобы попасть во дворец, он воспользовался мини-порталом, отправившись в путь прямиком из собственного особняка – так ему не пришлось вдыхать раскалённый воздух столицы. А здесь, как и в любом достаточно обеспеченном доме Хиэй, на протяжении всего лета работали кондиционеры и вентиляторы, создавая приятную прохладу. Но ни один дом Хиэй не был настолько огромен. Настолько величествен.

У входа в покои Огненной девы он остановился, ожидая, пока почтительная фрейлина доложит о его прибытии. Глянул вправо от дверей, потом влево, на места, что обычно занимала боевая пара из магов-новичков, глянул просто так, отмечая, нет ли знакомых лиц.

Знакомых лиц не было. С одной стороны вытянулся темноволосый молодой парень с невозмутимым взглядом; судя по редкой форме ушей – потомок одного из древних родов, кажется, Ито. С другой стоял светловолосый нинъе и нагло посверкивал зелёными глазами. Нинъе и парень Ито – да, он помнил. Подписывая бумаги о назначении, он отметил, что магическая гвардия обзавелась в этом году любопытной парой.

Двери наконец-то раздвинулись. Он шагнул вперёд, в ослепительный солнечный свет, и краем уха выловил обычную формулу представления:

 – Его сиятельство канцлер государственной безопасности алор-суэ Орриэ-лаэ.

Дева поднялась навстречу старому знакомому. Жест алор оценил – хоть меж ними не было уже прежней доверительности, она всё так же полагалась на знания его и ум. Вот и сегодня призвала, желая, не иначе, спросить совета.

Невзирая на годы, и поныне королева Огненного материка с полным правом могла зваться красавицей: хоть из уголков глаз и побежали тонкие светлые морщинки, алые волосы струились шёлковой киноварью без следа седины, а сине-серый взор оставался царственным.

 – Отойдёмте к окну, – проронила женщина.

 – Прошло немало времени, – ответил Орриэ-лаэ общепринятым приветствием – но с момента последней их встречи прошло и впрямь немало времени.

Дева выглядела грустной – или очень задумчивой. Над переносицей залегли три тонких вертикальных морщинки, «когти птицы Синь», как звали их поэты. Когти птицы Синь – вечного спутника бога забот и горестей.

 – Что беспокоит вас?

На правах старого знакомого он мог бы обращаться к ней на «ты», но уже много лет не пользовался этим правом. Не получалось. Её высокое положение – а более того посадка её головы, холодная неприступность, сквозившая в каждом движении, отстранённость – не разрешали.

Дева молчала. Глядела в окно, за которым палило яростное солнце.

Орриэ-лаэ попробовал зайти с другой стороны:

 – Ваши покои сегодня охраняют новые маги. Один из них – нинъе; среди придворных боевых магов давно не приходилось встречать нинъе. Довольны ли вы ими? Ведь это выпускники нынешнего года.

 – Да, – ответила она равнодушно. – Я знаю, с июня они во дворце. Каждый год приходят новые, я устала уже запоминать лица.