Незнакомый, но такой грозный повелитель гневался. Девушка лихорадочно, но безуспешно пыталась выполнить его приказ.

— Левхойт, — негромкий голос заставил Сапоги повернуться вправо. — Вам запрещено её трогать.

— А я и не трогаю, Фрэйно, — в голосе сквозило неудовольствие.

— Встань, Кэсс. И оставь в покое плащ. Ему запрещено быть твоим Хозяином.

Невольница вздохнула с облегчением. Теперь она может не выполнять приказы Сапогов, потому что долг раба — найти Хозяина, а не выполнять прихоти тех, кто им стать не может.

— Фрэйно… — в голосе Сапогов звучала угроза. — Не лезь. Она больше не ниида.

— Она претендентка. Оракул запретил над ними насилие. Я лишь выполняю приказ. Кэсс, иди. Ты опаздываешь.

Девушка низко поклонилась и поспешила своей дорогой.

Когда она — промокшая и продрогшая — явилась на Поприще, там уже раздавался звон мечей. Опоздавшая начала торопливо раздеваться. Если она поторопится, может, Он и не заметит. Как назло, проклятая кожаная шнуровка затянулась намертво. Теперь действительно (насмешница внутри нее хмыкнула) не развязать!

— Ты опоздала.

Услышав этот голос, рабыня втянула голову в плечи и рухнула на колени.

— Простите, господин Наставник, — прошептала она, и, слыша его раздраженный вздох, склонилась еще ниже.

Как же она Его боялась!

Сильная рука вздернула несчастную на ноги и рванула проклятый узел.

— На арену, живо.

— Да, господин Наставник.

Она не решилась подобрать с песка плащ и повесить, чтобы обсох, метнулась вперед, но Наставник схватил за косу и дернул к себе. Больно!

— Почему ты в грязи?

— Земля грязная, я испачкалась, когда стояла на коленях, — тихо объяснила девушка, пряча глаза.

Безжалостная рука потянула волосы сильнее, вынуждая запрокинуть голову и смотреть мучителю в лицо. Увидев злые звериные глаза, Кэсс задохнулась от ужаса и замерла. За что, за что он ее ненавидит? Почему обижает? Она же старается быть послушной, старается быть угодливой и незаметной. Но он все равно видит каждый её промах, все равно…

— Перед кем? — голос звучал ровно, но рабыне захотелось от страха взвыть по-собачьи.

— Перед господином. Он приказал снять плащ… — с каждым словом ее голос становился все слабее, по лицу катились слезы боли, вины, отчаяния.

— Ты сняла?

— Завязки затянулись, — едва слышно попыталась оправдаться невольница.

Наставник прищурился. Узкие зрачки едва заметно пульсировали, приводя в ужас. Он хотел ее убить.

— Квардинг.

— Иди, — страшный повелитель оттолкнул её.

Рабыня со всех ног бросилась на арену. Претендентки посмеивались, перешептываясь. Жалкая, мокрая, грязная, с растрепанной косой и ещё горящим от боли затылком. Господин очень сильно в этот раз тянул её за волосы.

Амон оторвал взгляд от рабыни и вопросительно посмотрел на Фрэйно.

— Кто это был?

— Левхойт Мактиан. Он не прикасался, просто унижал. Я сказал, что он не Хозяин, и она больше не будет слушаться.

— Ходи за ней, как тень. Мне больше не нужны ошибки, — ровно сказал демон, перед тем, как пройти на арену.

Телохранитель склонил голову.

Остановившись около разделившихся на пары девушек, наставник какое-то время наблюдал за их неумелой разминкой. Бестолковые нелепо взмахивали оружием, поскальзывались на песке, неуверенно топтались. Одним словом — стадо. И он здесь единственный пастух. Увы, из овец волков не сделаешь… Щелкнув пальцами, демон привлек внимание учниц, начиная занятие.