– Вначале, Николай, мы должны понять, что мне более выгодно. Я даже не знаю, стоит ли искать того, кто это сделал, – голос Ленского дрожал, он понимал, что вполне мог оказаться на месте погибшего Данилова.

– Почему? – глаза Прохорова сузились.

– Я не хочу искать, потому что не хочу умирать сам, но, с другой стороны, – олигарх приободрился, – возможно, нам удастся раньше подобраться к убийце, чем ему. – Ленскому хотелось сказать “ко мне”, но он произнес нейтрально, – к нам.

– Я задействовал всю нашу охрану, – доложил Прохоров, – и, если вы позволите, я попытаюсь отыскать убийцу.

– Ты говоришь так, словно знаешь, кто он.

– Это, несомненно, тот самый урод – байкер долбаный.

– Тебе не дают покоя твои неудачи, Николай, – Ленский задумался, сосредоточив взгляд на кончике золотого пера дорогой ручки. – Ты сколько раз облажался, столкнувшись с ним?

Прохоров потупил взгляд.

– Я недооценил его.

– По-моему, он переоценивает тебя, иначе бы лажал на каждом шагу.

– Я доберусь до него, – пообещал Николай. – Не забывайте, Спартак Иванович, у него солидная крыша. ФСБ – это не частная структура.

– Смотри, действуешь на свой страх и риск. Если что, прикрывать тебя не стану.

Ленский, сам того не зная, почти слово в слово повторил сказанное генералом Потапчуком. Глеба тоже никто бы не стал прикрывать в случае провала.

– Сколько людей тебе нужно? – спросил Ленский.

– Трое, не считая меня.

– Действуй, как считаешь нужным.

– Спасибо, – Прохоров поднялся, понимая, как тяжело далось Ленскому подобное решение.

Глеб записал на видеопленку все репортажи, внимательно изучил лица. Больше всего Глеба поразил испуг, застывший на лице Ленского. Сразу было видно, что под плащом у него бронежилет. Охрана обступала бизнесмена со всех сторон. На стоп-кадрах Глеб рассмотрел охранников, прячущихся за деревьями и памятниками.

Народу было очень много. Операторам не пришлось создавать видимость большого скопления людей. Обычно для этих целей используют специальную оптику. Здесь же снимали без широкоугольника, обычными объективами.

Зрелище впечатляло. Глеб понимал: генерал Потапчук обязательно будет присутствовать на похоронах. На его месте Сиверов непременно явился бы.

– Где же он?

Один стоп-кадр сменял другой – Сиверов искал на пленке генерала. “Ну и ну, конспиратор старый, но от меня ты не уйдешь!"

Наконец Глеб заметил человека, который постоянно скрывался от оператора за деревом. Схватить других людей оператору удавалось. Этот же ускользал. То было видно плечо, то край кепки, надвинутой на глаза.

Как ни пытался старый конспиратор Потапчук остаться незамеченным, ему это не удалось. То ли оператора толкнули, то ли генерала ФСБ задели плечом и попросили подвинуться, но на мгновение в кадре возникло его лицо, которое он тут же прикрыл ладонью.

"Вот и попался! – Глеб удовлетворенно потер руки и выключил видеомагнитофон. – Для Потапчука этот стоп-кадр будет приятной неожиданностью”.

Вопреки обыкновению генерал Потапчук появился в мансарде Сиверова еще засветло и без предупреждения. И что совсем обескуражило Глеба, генерал был без портфеля. Глеб бросил на Потапчука беглый взгляд, отошел на два шага и хмыкнул.

– Что, незваный гость хуже татарина? – спросил Потапчук.

– Лучше. Проходите, Федор Филиппович. Небось на общественном транспорте добирались?

Генерал насторожился, затем проследил за взглядом Глеба и усмехнулся.