Машина выкатилась за город, спидометр показывал сто десять, а напряжения в частях автомобиля не слышалось. «Вот если в чем и обошли они нас, так это в автомобилестроении», — думал с легкой досадой Костя. Но тут мысли вновь соскальзывали на благотворительность. «Буду одаривать хороших людей, которых встречу в жизни. И не надо торопиться, а постепенно и понемногу…»

Сбавил ход, а сам все думал:

«Спрятал я их надежно, — сам черт не найдет, но надо бы разработать систему хранения, и в случае, если вдруг что со мной… — в надежных бы руках остались».

И часто являлась мысль светлая, окрыляющая: «Господи, какое счастье, что я не вор, не мошенник и даже не бессердечный делец и что мне, мне выпала доля одаривать!»

С этой мыслью он подкатил к отцовскому дому.

Отец увидел подъезжающий к дому красивый иностранный автомобиль и готов был вновь схватиться за ружье, но из машины вышел Костя.

— Фу ты! Думал, грузины.

На крыльце появились Амалия и Сергей, на лицах — недоумение. «Мерседес»? Откуда?..

— Купил. Сегодня в городе купил. И все документы оформил.

Сергей сел за руль.

— Костя, можно проехать?

— Езди на своей. На этом сразу не поедешь, — поучиться надо.

— На какой своей?

— На «Волге».

— Хорош Костин «немец», а наша-то «Волга» получше будет. Они, «немцы», все-таки слабы супротив нас.

— Ну, если и тебе, отец, конь понравился, — сказал Костя, — дарю его вам на двоих. Поладите?

— Ну-ну, — выставил руки отец. — Шуточки такие оставь. Да и не твоя она, а ее вон, Амалии.

— Мы с Амалией муж и жена — договоримся. Нас теперь «мерседес» возить будет, а вы безлошадные. В деревне нельзя без колес. Вот ключ от машины — бери, Сергей. А когда отцу будет надо — вози его.

Рука Сергея дрогнула, но не поднялась за ключом. Посмотрел он на Евгения Владимировича, — тот, кажется, поверил в серьезность намерения сына. Махнул рукой:

— Бери, Сергей! Будем ездить на «Волге».

Амалия, стоявшая тут же и слышавшая разговор, ничего не сказала. Не понимала жеста своего мужа, но знала: опрометчиво он не поступит. К тому же и «мерседес» ей нравился не меньше «Волги». Вот только где его взял Костя?

Пили чай. Отец и Сергей молчали. Костя всех поразил и озадачил той широтой и щедростью, с которой он, как им казалось, разбрасывал многие тысячи. Иностранная машина, как они слышали, стоила полмиллиона, а то и миллион, — где взять такие деньги? А тут еще грузины. Они будто бы приезжали с ордером на арест Кости. За ним гоняются, а он…

Сидели, повесив головы.

— Да вы что, в самом деле? Как сычи надулись! За жулика меня принимаете? Грузины вас напугали! Это я их должен арестовывать, а не они меня! Они же мафия, неужели вам неясно? А я — кто? — Костя вынул красную книжку с золотым гербом — символом власти. — Представитель государства — вот кто я! Выше голову! Все я делаю правильно и — по закону. А деньги… Моя это проблема. Деньги я имею, а миллионеров у нас теперь любят. Газеты вы, что ли, не читаете?

Как раз в этот момент в дом вошла Анна, и Костя, пригласив ее к столу, заговорил еще более веселым, ободряющим тоном:

— Мы хотя и живем в Питере, наш настоящий дом здесь, на Дону!

Костя обнял старика, тряхнул за плечо:

— Нет у меня ближе вас людей на свете. А теперь вот и племянница нашлась.