– Очнись, твою мать! – ликующе выдохнул он, держа перочинный нож наготове. – Откуда ты узнал про Смедли?

Но Армстронг ему не ответил. Смерть пришла тихо.

Мзитрюк был в ярости; сердце стучало, как молот.

– Ладно, этот отчалил, нечего время терять, – вслух пробормотал он. Подлый ублюдок отправился в ад, зная, что был орудием в руках предателей, некоторых из них. Но как он узнал про Смедли-Тейлора? А, черт с ним. А что, если он говорил правду про моего сына? В углу подвала стояла канистра с керосином. Он начал поливать из нее оба тела, чувствуя, как гнев оставляет его. – Исмаил! – крикнул он на лестницу. Выплескав всю канистру, он швырнул ее в угол. Исмаил спустился в подвал вместе с еще одним иранцем. – Вы готовы уходить? – спросил их Мзитрюк.

– Да, с помощью Аллаха.

– И с нашей собственной помощью тоже, – с улыбкой добавил Мзитрюк. Он вытер руки, уставший, но довольный тем, как прошли сегодняшний день и ночь. Теперь осталось только доехать до окраины Тебриза, где стоял его вертолет, совсем недалеко отсюда. Час – меньше – до дачи под Тбилиси и Вертинской. Через несколько недель прибудет молодой щенок Хаким с моим пешкешем, Азадэ, или без него. Если без него, то ему придется раскошелиться. – Поджигайте, – сухо приказал он. – Нам пора.

– Держите, товарищ генерал! – Исмаил весело швырнул ему коробок спичек. – Это ваше право закончить то, что вы начали.

Мзитрюк поймал коробок.

– Хорошо, – сказал он.

Первая спичка не зажглась. Как и вторая. Третья с треском загорелась. Он отступил к лестнице и аккуратно бросил ее на стол с телом. Пламя взметнулось до потолка, облизнув деревянные стропила перекрытий. В этот миг нога Исмаила врезалась ему в спину и швырнула его головой вперед, заставив растянуться во весь рост на краю пламени. В панике Мзитрюк завопил, сбивая огонь с одежды, повернулся и заспешил на почерневших руках и коленях назад к лестнице, на секунду остановился, молотя себя ладонями по меховым отворотам пальто, кашляя и задыхаясь от клубящегося черного дыма и запаха горелого мяса. С огромным усилием ему удалось подняться на ноги. Первая пуля раздробила ему коленную чашечку, он взвыл и отступил назад в огонь. Вторая перебила ему другую ногу, и он рухнул на пол. Бессильно он замолотил руками по языкам пламени; его вопли тонули в нарастающем реве адского огня. В следующую секунду он превратился в факел.

Исмаил со своим спутником отпрыгнули назад и поднялись по лестнице до первой площадки, едва не столкнувшись с остальными, которые бросились вниз. Разинув рот, они уставились на дергающееся тело Мзитрюка; огонь теперь пожирал его ботинки.

– Зачем ты это сделал? – в ужасе спросил один из них.

– Мой брат стал мучеником в том доме, как и твой двоюродный брат.

– На все воля Аллаха, но, Исмаил, это же товарищ генерал? Да охранит нас Аллах, он снабжал нас деньгами, оружием, взрывчаткой – зачем было убивать его?

– А почему бы нет? Разве этот сын собаки не был высокомерным сатанистом, не имеющим понятия о хороших манерах? Он не был даже человеком Книги, – презрительно бросил Исмаил. – Он заслуживал смерти. Разве он не прилетел один, искушая нас? – Иранец плюнул на тело внизу. – Важные люди должны иметь при себе телохранителей.

Языки пламени потянулись к ним. Они торопливо отступили. Огонь охватил деревянную лестницу и быстро распространялся. На улице они все набились в машину, переставшую быть «скорой помощью». Исмаил оглянулся на огонь, метавшийся внутри дома, и громко расхохотался.

– Теперь этот пес горит в аду! Да сгинут все неверные так же быстро.