— Это дерьмо живуче, как кошка! — взорвался Энцо. — Я таких еще не встречал.

— Но цели своей мы все же достигли, — спокойно ответил ему Джино. — В Вегасе все вошло в норму. Бизнес процветает. Банан больше не станет играть мускулами.

— Если ты так думаешь, то ошибаешься, — заметил, повысив голос, Энцо.

— Если я ошибусь, то в следующий раз мы избавимся от него навсегда.

— Черт возьми! Я говорю, что мы должны сейчас выпустить из него весь пар!

Джино сделал энергичный выдох.

— Ты убил его жену. Он предупрежден. Теперь он будет держаться в стороне.

— Может быть. Некоторое время. Джино рассмеялся чуть самодовольно.

— Я знаю, что из себя представляет Банан. Не забывай, мы же вместе с ним начинали, на одной улице. Он всегда был трусоват, поэтому сам больше ничего уже не начнет. Готов поспорить.

— Ты знаешь, я не люблю спорить.

— Ну так и не спорь. Говорю же тебе, Энцо, просто положись на мое слово. Он будет сидеть в своей Филадельфии и никогда больше не сунет к нам свой нос.

— Черт побери, остается только надеяться на то, что ты окажешься прав.

— Я прав. Я знаю, что я прав. — Джино раскурил длинную и тонкую «монте кристо», усмехнулся. — Хочешь взглянуть на мальчишку? Пойдем, покажу. Джино Сантанджело. Лучший мальчишка в лучшем из миров!

ЧЕТВЕРГ, 14 ИЮЛЯ 1977 ГОДА НЬЮ-ЙОРК

Глядя в удаляющуюся спину Лаки, Стивен дождался, пока она не скроется из виду, и только после этого начал свой спуск по бетонным ступеням пожарной лестницы. Усталый, грязный и злой из-за того, что всю ночь провел в этой дурацкой ловушке. Да еще с такой особой, как Лаки: груба, высокомерна, говорит, как портовый грузчик. Хотя собой вовсе не так уж и плоха. Даже после мучительного сидения в лифте привлекательность се ничуть не поблекла.

Усилием воли он заставил себя не вспоминать о ней. Что это на него нашло? Впервые после того, как он решил, что они с Айлин созданы друг для друга, в голову неотвязно лезли мысли о совершенно другой женщине.

Дарио медленно приходил в себя. Сначала он никак не мог понять, где находится, потом вспомнил и резким движением сел, ощущая гнетущую пустоту в желудке.

Со скучным удивлением он обнаружил, что сидит на постели в собственной спальне. Голова раскалывалась. Желудок ныл. Стреляющая боль чувствовалась в мошонке.

— Как дела? — услышал он чей-то голос. Проморгавшись, Дарио увидел пламя освещавшей комнату свечи. В кресле возле двери кто-то сидел. Дарио с трудом поднялся с постели, но в тот момент, когда ноги его коснулись пола, в глазах потемнело, он ощутил приступ тошноты.

— Все в порядке, — произнесла фигура в кресле. — Я — Сал. Меня послал Коста Дзеннокотти, чтобы помочь тебе. Мне очень жаль, что пришлось применить силу, но нужно было увериться, с кем имею дело.

Приложив руку к голове, Дарио застонал.

— Огромное спасибо, — с горечью проговорил он.

— Не стоит обижаться.

Фигура поднялась из кресла, приблизилась, и Дарио с изумлением понял, что Сал — женщина.

К тому времени, когда Эллиот Беркли проснулся, Кэрри, полностью одетая, нервными шагами мерила квартиру.

— Я-то думал, что сегодня ты захочешь остаться в постели, — неодобрительно произнес он. — В конце концов, ты же вчера была едва живой.

— Я чувствую себя абсолютно нормально. — Кэрри изо всех сил старалась, чтобы голос ее звучал бодро. Провести целый день в постели никак не входило в ее планы.

— Черт! — выругался Эллиот, попытавшись включить свет в ванной.