— Пора бы вам пожениться, — бросал им шутливо Бобби. — Вдвоем вы отлично смотритесь — прекрасная пара.

Раньше Стивен над этим как-то не задумывался, но сейчас он решил представить Айлин матери — посмотреть, что из этого выйдет.

Покинув больничную палату, Бобби начал быстро поправляться. Сью-Энн родила прелестную девочку, и к этому времени Бобби почувствовал, что вполне готов вернуться к своему расследованию. Он явился в кабинет Стивена, просто лопаясь от избытка информации, имен, цифр, и совершенно красный от гнева: это надо же — быть так близко к раскрытию крупнейшего за всю его карьеру дела и…

— Слушай, — обратился он к Стивену, — у меня уже собрано более чем достаточно улик, чтобы начать операцию против этого грязного и вонючего Боннатти. Он находится на самом верху, заправляет всем, и, думаю, нам удастся прижать его.

— Откуда в тебе такая уверенность? — с внезапно пробудившимся интересом спросил Стивен. Посадить на скамью подсудимых пресловутого Энпо Боннатти было мечтой каждого прокурора.

— Во мне говорит уличный инстинкт, — ответил Бобби, расхаживая по офису. — У меня есть кое-кто на примете, кого можно вызвать повесткой. У меня есть свидетели. У меня связи со множеством людей, которые заинтересованы в том, чтобы Бониатти пошел ко дну. Я знаю, что был совсем рядом. Кому, ты думаешь, было выгодно убрать меня?

— Ты считаешь, над тобой поработали люди Боннатти?

— Я уверен в этом. У них тоже есть свои источники. Кто-то выболтал им мое прикрытие.

В задумчивости Стивен барабанил пальцами по крышке стола.

— Так что ты предлагаешь?

— Я предлагаю создать специальную комиссию по расследованию деятельности Боннатти. Если ты согласен возглавить ее, никому в голову не придет отвергнуть твою кандидатуру — с твоей-то репутацией.

Стивен знал, что это правда. До сегодняшнего дня к нему уже дважды обращались с просьбой взять на себя руководство специальными расследованиями по некоторым делам. Оба раза он отказывался — ему неинтересна специфика этих дел. Но Энцо Боппатти был худшим из худших — хладнокровный убийца, начинавший рядовым бутлеггером в Чикаго еще в двадцатых, а сейчас контролировавший большую часть нью-йоркского преступного мира. Коньком его были наркотики и проституция.

— В прошлом против пего уже выдвигались обвинения, — медленно проговорил Стивен.

— Да, и он все время откупался. Или убирал свидетелей. Или подворачивалась другая возможность продолжать разгуливать на свободе. — Бобби завел себя так, что уже не мог устоять на одном месте, ему требовалось постоянно двигаться. С размаху он опустил свой кулак на стол. — Ты в состоянии достать его. У тебя есть свой метод, парень. Я еще ни разу не видел тебя проигравшим. Что скажешь?

— Скажу, что мне нужно подумать. Это тебя устраивает?

Бобби расхохотался.

— Это то же самое, что сказать «да». Стоит тебе только заглянуть в жизнь этого сукина сына, и ты его уже не выпустишь. Я знаю тебя.

— Ты так полагаешь?

— Готов поспорить на свое левое яйцо, милый мой. А им я дорожу!

ЛАКИ. 1975

Прожекторы выстрелили в небо. Подсвеченные фонтаны рассыпали вокруг «Маджириано» мириады разноцветных искр.