— Что-то непонятное происходит с моими ногами, — смущенно проговорила в ответ девушка.

— Этого надо было ожидать. Ничего страшного, скоро все пройдет. Просто вам надо поесть.

Даниэль глубоко вздохнула, высунула из-под подстилки обе ноги и с испугом спросила:

— Что с ними могло случиться?

— Это результат морской болезни. Вы пережили одну из самых скверных ее разновидностей, по крайней мере, из тех, с какими мне приходилось сталкиваться. Но сейчас больше нет причин для плохого самочувствия, с ногами вскоре тоже все будет в порядке. Кстати, сегодня ночью вы были не одиноки: в разной степени морская болезнь коснулась доброй половины команды.

— Но, уж конечно, не вас! — с чуть заметной досадой пробурчала Даниэль.

— Я действительно не подвержен морской болезни, — усмехнулся Линтон. — Но, поверьте, такие люди, как я, — редкость. А теперь умывайтесь и одевайтесь, вода в кувшине. Когда будете готовы, приходите в соседнюю каюту, и мы вместе позавтракаем.

Линтон слегка поклонился и, повернувшись, вышел. Даниэль с некоторым опасением сбросила с себя подстилку и, расстелив на столе, поставила туда же кувшин. Вода в нем оказалась довольно холодной, но девушка все же с наслаждением обмыла ею горевшее огнем тело, на котором уже начала образовываться соленая корка от высохших морских брызг и пота. Поначалу движения Даниэль были неуверенными и вялыми, однако постепенно руки и ноги обретали былую подвижность, и через несколько минут она уже занималась своим туалетом с обычной энергией…

…Даниэль робко постучалась в дверь соседней каюты.

— Войдите! — раздалось по-французски.

Каюта графа разительно отличалась от той, которую занимала девушка. На натертом до блеска полу лежал даже турецкий ковер, а большая широкая кровать с пологом не имела ничего общего с ее жалкой койкой. Линтон поднялся из-за уже накрытого к завтраку стола и сделал шаг навстречу Даниэль. Удрученный вид девушки и ее большие растерянные глаза вызвали мягкую улыбку на обычно бесстрастном лице графа.

— Бедный ребенок пережил трудные времена, — участливо сказал он. — Садитесь завтракать.

Это был отнюдь не французский завтрак. На столе отсутствовали легкие блюда — хлеб, булочки, джем, мед, кофе. При одном только виде огромной тарелки с копченой свиной грудинкой, взбитым яичным белком, свежайшей розовой ветчиной и кусками поджаренной мясной вырезки воспоминания Даниэль о неприятностях минувшей ночи мигом улетучились. Она села на предложенный графом стул с плюшевым сиденьем и жадным взглядом уставилась на все это изобилие яств.

— Что я мог бы вам предложить? — галантно спросил граф, садясь за стол напротив девушки.

— Абсолютно все. Разве что кроме мяса, — не менее учтиво ответила Даниэль, потянувшись за серебряным кофейником.

— Но сначала — молоко! — непререкаемым тоном заявил Линтон, доверху наливая огромную чашку густой белой жидкостью и ставя ее перед девушкой. — Молоко быстро насыщает желудок, а это, дитя мое, как раз то, что вам необходимо сейчас в первую очередь.

Граф первым расправился с завтраком и, откинувшись на спинку стула, принялся молча потягивать пиво из большой кружки с оловянной крышкой. Он обдумывал, как по дороге в Корнуолл организовать встречу Даниэль с премьер-министром Англии Уильямом Питтом. Информация о ситуации во Франции, которой располагала девушка, представляла слишком большую ценность, чтобы пренебречь ею. Линтон не сомневался, что глава британского правительства с интересом выслушает Даниэль. Но как устроить эту встречу, не называя фамилию девушки, не раскрывая ее инкогнито?

— Вас что-то тревожит, милорд?

Вопрос, заданный мягким, участливым тоном, прервал серьезные размышления графа.