Она кивнула в сторону грубо сработанного неполированного сундука в дальнем углу пустой комнаты — на нем лежало простое свободное платье, с широкими рукавами и высоким воротом, не очень ровно окрашенное в малиновый цвет: парадный наряд крестьянской девушки.

— Люди здесь добрые, — сказала Мелатиса. — Жена старейшины дала мне отрез ткани, свой собственный, и ее служанки вчера сшили платье. — Она улыбнулась. — За последние пять дней мне подарили аж два новых платья.

— Тебя все любят.

— Видишь, какая от этого выгода. Но, дорогой мой, раз уж ты твердо принял решение и отговаривать тебя бесполезно, нельзя терять ни минуты. Где же нам раздобыть одежду для тебя?

— Йельдашейцы помогут.

Кельдерек подхромал к лестнице, по которой пыхтя взбиралась Дириона с ведром холодной воды.

— Чистое тело что чистая одежда, — промолвила Мелатиса на бекланском. — У нее поистине золотое сердце. Скажи офицеру, что я недолго.

Йельдашейский офицер уже поднялся следом за Дирионой до середины лестницы, и теперь Кельдерек узнал в нем Тан-Риона.

— Пожалуйста, дайте мне руку, — попросил он. — Я достаточно оправился, чтобы пойти с вами и жрицей.

— Я не знал, — проговорил Тан-Рион с нескрываемым изумлением. — Мне сказали, ты еще слишком плох и не сможешь присутствовать.

— Смогу с вашей помощью, — сказал Кельдерек. — Прошу, не отказывайте мне. Для меня это долг более священный, чем таинство рождения и смерти.

Вместо ответа Тан-Рион протянул руку. Когда Кельдерек стал полуощупью спускаться по ступенькам, он спросил:

— Так ты пешком шел за своим медведем досюда от самой Беклы?

Кельдерек на мгновение замялся.

— Ну… да, пожалуй, что и так.

— Медведь спас сына повелителя Эллерота.

— Я был там, — с нотой раздражения заметил Кельдерек, морщась от боли.

Охваченный головокружением, он прислонился к стене в темной комнате, куда они спустились.

— Вы не можете… не могли бы ваши люди… раздобыть для меня какую-нибудь одежду? — спросил он. — Сойдет любая, лишь бы чистая и приличная.

Тан-Рион повернулся к двум солдатам, ждавшим у двери, и произнес несколько слов на йельдашейском. Один из них ответил, недоуменно хмурясь. Тан-Рион сказал еще что-то, более резким тоном, и оба торопливо двинулись прочь.

Кельдерек, еле волоча ноги, вышел на берег, стянул с себя грубую исподнюю рубаху, упал на колени на отмели и стал мыться одной рукой. Холодная вода взбодрила, и в голове у него более или менее прояснилось ко времени, когда он сидел на лавке у хижины, а Тан-Рион вытирал его исподней рубахой за неимением ничего другого. Вернулись солдаты, один из них нес сверток из плаща. Кельдерек попытался разобрать, что они говорят.

— …в деревне ничего, господин, — услышал он. — …славные люди… просто ничем не могут помочь… вот все, что есть…

Тан-Рион кивнул и вернулся к Кельдереку.

— Они принесли кой-какие свои вещи. Предлагают надеть их, а поверх — ночной плащ часового. Ничего лучшего так срочно не найти. Будешь выглядеть вполне пристойно.

— Благодарю вас, — сказал Кельдерек.