Но у бежавшего из мест заключения отца Феодора тоже вряд ли была возможность совершать шопинг по торговым центрам.

– Ему могла Катерина вещички эти подогнать. А могла и у своего муженька позаимствовать. Катя с Иваном единственные, кто после ареста членов секты в город ездил. Все остальные боялись из Хворостинки и нос высунуть. Парень, а что это ты там надеешься найти?

Вопрос был адресован Саше, но он упорно продолжал ворошить постель.

– Не может быть, чтобы тут совсем ничего бы не оказалось! Хоть что-нибудь! Ну, пожалуйста!

И его просьба была услышана. Внезапно между веток рука Саши нащупала какой-то инородный предмет. На ощупь он был тяжелым и холодным. И когда Саша его извлек, то сразу понял, что вещь сто́ящая. Его находкой оказалась странной и даже причудливой формы штуковина. Она была отлита из потемневшей и позеленевшей от времени бронзы или меди, и Саша долго пытался понять, что же это может быть такое. Он показал свою находку друзьям, но и они покачали головами.

– Ума не приложу, что это такое.

– Впервые такую штуку вижу.

А вот про себя Саша мог сказать, что похожую железку он совсем недавно не только видел, но и осязал ее собственными ребрами, которые до сих пор болезненно ныли, стоило Саше сделать вздох поглубже. А уж синяки, отпечатавшиеся на его теле, должны были остаться там еще надолго.

– Я возьму это с собой.

– Сделай такое одолжение. Но потащишь ее сам.

Вернувшись на берег, они обнаружили, что их снова опередили. Лодки уже не было видно. Зато на берегу во влажной глине нашлись следы людей.

– Их точно было двое, – сказал Матвей. – Мужчина и женщина. Женщина – наша Катерина, ее следы.

Одни следы были аккуратного тридцать шестого размера, второй комплект принадлежал мужчине крупного телосложения.

– А Федор как раз мужик высокий.

– Они были под самым нашим носом и удрали. И как нам теперь его отыскать?

– Думаю, сам отыщется. Не век же ему в шалаше прятаться. Я вообще удивляюсь, почему он остальным свой светлый лик не явил до сих пор.

– Он же беглый уголовник.

– Это он во всем остальном мире беглый зэк, а в Хворостинке он кумир! Да его тут ждут, словно солнце! Нет, я не понимаю, почему он решил прятаться.

Догнать Катерину с ее спутником, отправившихся в путь на лодке, не удалось. Даже вверх по течению лодка все равно шла быстрей, чем трое друзей с собаками по берегу. Да еще прихваченная из шалаша бронза, хоть и казалась вначале нетяжелой, здорово оттянула в итоге Саше руки.

Грибков то и дело поглядывал на Сашу, который не знал, как пристроить неудобную находку, а потом спросил:

– И зачем тебе эта хреновина?

– Сам не знаю, но чувствую, что пригодится.

Наконец они увидели впереди себя лодку. Она покачивалась у мостков, словно бы никуда и не уплывала от своего причала.

– А я-то думал, что они вниз по речке решили уплыть еще подальше от чужих глаз, – сказал Грибков.

– Но раз лодка тут, значит, Федор решил вернуться в Хворостинку, – одобрительно произнес дядя Матвей. – Оно и правильно. Чего ему, словно зверю, по лесам скитаться. И Катерина тоже с ним. Это тоже хорошо.

– Чего хорошего? Полдня на это путешествие с вами убили, а воз и ныне там. Могли на месте оставаться, Федор с Катериной сами бы к нам пришли. Только зря время и силы потратили!

Саша промолчал, потому что он-то как раз считал иначе. И, выйдя из леса, не заглядывая в Хворостинку, он отправился к своей машине. Она стояла на том же месте, где он ее и оставил.