|
Не было закона, который охранял бы их права, и не было страны, где бы они не нарушили закона. И чтобы оказаться вблизи этих людей и понять, кто они, Вайс придумал себе на воскресенье работу в гараже. Он оставил ворота распахнутыми. И услышал русскую речь, русские слова, не видя еще, кто их произносит. Приглушенный баритон, заглатывая букву "р", лениво мямлил: — В сущности, имеются четыре защитных механизма, маскирующих страх смерти: секс, наркотики, крайний рационализм и агрессия. — Фрейд, — вставил кто-то небрежно. — Возможно. И поскольку концепция "каждый человек — мой враг" — главный фокус мышления, убийство ближнего и дальнего не только современно, но и необходимо для сохранения общества... — Научился крестить обеими руками. Ты бы лучше о бабах, — посоветовал кто-то сиплым голосом. — Извольте, — согласился баритон. — Тут я видел пожилую фею с развитыми до неприличия, ну прямо как галифе, бедрами. Представьте, отвергла в силу моей расовой неполноценности. — Ты бы за свои дела попросил звание арийца. — Я напомнил шефу о своих заслугах, но он в крайне нелюбезных выражениях обещал меня повесить, если я еще хоть раз попробую заикнуться. — Только правда убивает надежды, — высокопарно заметил баритон. — Оставьте Зубу его заблуждения о себе самом. Пусть живет на благо Германии — нашего великого союзника. Что касается меня, то я никогда не испытывал потребности в высокоморальных поступках и, надеюсь, не испытаю. — А суд божий? — Я рассчитываю, что всевышний разделяет мою концепцию. — Ты бы не ножом, а пером зарабатывал. Почему бросил? — Не бросил, а выгнали. Неосмотрительно осуществил молниеносный способ обогащения. Слишком шумный процесс получился. Возможно, если б отправил в небытие соотечественницу, а не немку, все б и обошлось. — Сколько тебе дали? — Смягчили. Я утверждал на суде, что любил старуху бескорыстно. А убийство совершил в состоянии аффекта, вызванного ревностью. — И долго ты с ней путался? — Познакомился в цирке, когда выступал в труппе наездников под предводительством Шкуро, а раззнакомился через год-полтора. — Побатрачил... — Что ж, постигла судьба Германа из "Пиковой дамы": ни денег, ни старушки. Сиплый проговорил задумчиво: — А все-таки есть в этом какое-то мистическое совпадение... Николая сослали в Тобольск, в нескольких верстах от него село Покровское — родина Гришки Распутина. — Вздохнул: — Эх, Россия! — Я попрошу! — визгливо вступил тенор. — О государе императоре... — Брось, — спокойно отпарировал сиплый. — Да не махай кулачишками. Дам по харе так, что потом, как после пластической операции, ни один мужик не узнает бывшего своего барина. — Узнают! — зловеще пообещал тенор. — Узнают... — Так тебе немцы и отдадут усадьбу, держи карман шире! — Господа, — баритон звучал барственно, — вы слишком далеко зашли, вы не имеете права обсуждать планы Германии в отношении бывшей территории России. — А кто накапает? — А хоть я, — ответил баритон. — Я. Если, конечно, ты не доложишь раньше. — Сволочь! — Именно... Кто-то рассказал: — Когда я отбывал срок в Бремене, нас гоняли на работы в оружейные мастерские, а потом, прежде чем пропустить обратно в камеры, просвечивали каждый раз рентгеном: проверяли, не спер ли кто-нибудь инструмент из цеха. |
