– Не эти, утяжеленные, – сказал он.

До стен дворца Горного Дракона было еще не меньше лиги. Приготовив лук, Ирмас легко вскочил в седло и послал коня рысью вперед, к крепости. Он уже мог разглядеть стены и привратные башни, сложенные из серого природного камня, а вскоре увидел и вооруженных людей на стенах – защитники Оваро готовились дать отпор пришельцам.

Наемники между тем быстро перестраивались на равнине из колонн в боевые шеренги, ощетинившиеся пиками, алебардами, нагинатами, глефами, шпонтонами. Северяне-лучники сноровисто готовили к бою луки. Конница расположилась по флангам, и всадники пользовались передышкой, чтобы подогнать сбрую или заняться оружием. Впереди, там, где собралась основная масса воинов Ирмаса, уже развевался на ветру большой стяг "Ястребов Дреммерхэвена", черное полотнище с золотой птицей, раскинувшей изогнутые крылья, и тут же были значки каэстанцев Пардиса и северян Варга. По напряженным лицам наемников было видно, что они ждут приказа начать штурм. Ирмас проехал сквозь последние шеренги под приветственные крики и стук клинков о щиты и остановил коня. С этого места до ворот цитадели было примерно шестьсот шагов. Обладавший острым зрением командир наемников отчетливо видел застывшие на стенах фигуры айджи в черных лаковых доспехах, сжимающие в руках нагинаты с черными и белыми прапорцами.

Ирмас выбрал стрелу, расправил перья, проверил наконечник, наложил ее на тетиву и поднял лук. На него смотрели тысячи глаз. Лучники Варга шептались, что при таком ветре и с такого расстояния только сам Рунда поразит цель, а смертный человек не попадет даже в ворота крепости. Ирмас долго выбирал цель, затем дожидался, когда ветер хоть немного стихнет. А потом быстрым рывком натянул лук и спустил тетиву.

Над войском наемником прокатился торжествующий рев. Одна из айджи, стоявшая на левой надвратной башне, взмахнула руками и опрокинулась на камни со стрелой в плече. А Ирмас уже прицелился вновь и выпустил вторую стрелу, и еще одна айджи упала, обливаясь кровью из перебитой артерии.

В ответ из крепости вылетели несколько стрел, но их снесло ветром под издевательский хохот наемников. Ирмас между тем направил коня вперед, к воротам.

– Эй, вы, грозные айджи! – крикнул он. – Что же вы так скверно стреляете? Может, и мечами вы владеть не умеете?

– Умеют, – ответила светловолосая женщина в роскошных эльфийских доспехах, появившаяся на стене прямо над воротами. – Клоч бы это подтвердил, будь он жив.

– Мири! – Ирмас ощутил гнев, но еще болезненный и сладкий укол в сердце. – Хорошо, что ты здесь. Мне не придется тебя ловить по всему Хеаладу.

– Мири умерла, Ирмас. Я Лейда Элеа Каста. Ты не найдешь здесь ту, которую искал.

– Решила сменить имя? Не беда. Я приму тебя любой. Бросай санджийского щенка и возвращайся ко мне. Накроем стол, выпьем отличного каэстанского вина, займемся любовью. У нас это хорошо получалось.

– Да, Ирмас, с Мирчел. Но не с Кастой.

– Вам не удержать дворец! – воскликнул Ирмас.

– Удержим. А не веришь, попробуй захватить его.

– Я знаю, что ты упрямая стерва. Знаю, что храбрости тебе не занимать. В конце концов, я помню, что мы были близки с тобой, Мири. И потому буду милостив. У вас есть время до завтрашнего утра, чтобы сдаться. Сдадитесь, оставлю вас в живых. Если завтра с восходом солнца ворота дворца останутся закрытыми, я начну штурм.

– Удачи, Ирмас! – сказала Каста и исчезла за каменными зубцами.

– Ты и впрямь собрался даровать им пощаду? – спросил командира Пардис.

– Только Мирчел.