— Вы не можете рассказать мне о ней побольше? Кто были ее родственники, и как она попала сюда?

— Рассказывать-то почти нечего. Как я говорила, лет шесть назад мы получили письмо от миссис Джонсон с запросом о нашем приюте, после чего миссис Джонсон приехала сама и все осмотрела. Она заявила, что слышала о «Солнечном кряже» от одной своей подруги, расспросила об условиях, и все такое, потом уехала. А неделю или две спустя мы получили письмо от одной лондонской фирмы адвокатов, с новыми расспросами, и наконец они написали нам, прося принять миссис Ланкастер и сообщая, что миссис Джонсон привезет ее сюда примерно через неделю, если у нас есть свободная комната. Так уж вышло, что место тогда у нас было; миссис Джонсон привезла сюда миссис Ланкастер; и той, вроде бы, понравилось здесь. Миссис Джонсон сказала, что миссис Ланкастер хотела бы привезти с собой кое-какие вещи. Я согласилась, потому что это обычное дело, и людям так больше нравится. Так что все было улажено ко всеобщему удовлетворению. Миссис Джонсон объяснила, что миссис Ланкастер — родственница ее мужа, не очень близкая, но что они тревожатся из-за нее, поскольку собираются уехать в Африку, по-моему, в Нигерию. Ее муж получил туда назначение, и, весьма вероятно, они вернутся в Англию только через несколько лет, а поскольку дома у них нет, они хотят устроить миссис Ланкастер в приют, где та будет по-настоящему счастлива.

— Понятно.

— Миссис Ланкастер всем здесь очень нравилась. У нее была некоторая… ну, вы знаете, что я имею в виду… путаница в голове. Я хочу сказать, она постоянно все забывала, путала, а иногда не могла вспомнить имен и адресов.

— Она получала много писем? — спросила Таппенс. — Я хочу сказать, писем из-за границы?

Ну, по-моему, миссис Джонсон или мистер Джонсон написали раз или два из Африки, но только года через два. Люди все-таки утрачивают связь, особенно когда уезжают за границу и начинают новую жизнь. Не думаю, что они вообще много общались с нею. Она была дальней родственницей, и они позаботились о ней больше из чувства долга, а не потому, что она много для них значила. Все финансовые дела вел адвокат, мистер Эклз, член весьма почтенной фирмы, с которой мы уже пару раз имели дело. Я полагаю, родственники и друзья миссис Ланкастер все умерли, и вестей она не получала, и навещала ее очень редко. Лет пять назад приезжал один симпатичный господин, друг мистера Джонсона. Он и сам служил в колониях. По-моему, он приехал, только чтобы удостовериться, что она здорова и счастлива.

— А после этого, — сказала Таппенс, — все о ней забыли.

— Боюсь, что так, — согласилась мисс Паккард. Грустно, правда? Но это скорее обычное явление, нежели наоборот. К счастью, большинство наших обитательниц находят себе здесь друзей. Они сходятся с кем-нибудь, кто разделяет их вкусы, или у кого есть какие-то общие с ними воспоминания, и все устраивается самым счастливым образом. По-моему, многие из них почти забывают о своей прошлой жизни.

— Некоторые, я полагаю, — заговорил Томми, — немного… — Он замолчал, подыскивая слово, — немного… — Его рука медленно поднялась ко лбу, но он отдернул ее. — Я не хочу сказать… — забормотал он.

— О-о, я вполне понимаю, что вы имеете в виду, — сказала мисс Паккард. — Мы не берем пациентов с умственными расстройствами, но действительно принимаем таких, кто на грани помешательства. Я имею в виду людей, которые страдают старческой немощью, не могут как следует следить за собой, или тех, у кого есть причуды и галлюцинации. Иногда они воображают себя историческими персонажами.