— Будь я проклята! — Глаза герцогини широко распахнулись, уставившись в пространство. Она извивалась под любовником, двигая бедрами и позабыв всякий стыд.

Как и он. То, что Бэрронс творил с ней ртом… Внутри будто сжималась раскаленная пружина. Мина покрылась испариной и задыхалась и срывающимся шепотом, вцепившись в Лео пальцами, умоляла его продолжать. При виде широких плеч, раздвинувших ей бедра, ее лоно затрепетало… Мина, вскрикнув, запрокинула голову назад, а его язык совершал круговые движения, глубоко проникая в ее разгоряченное тело.

Звуки, которые у нее вырывались… Она сама себя не помнила, но все же явно не испытывала подобного прежде, ни с одним мужчиной. Наслаждение нарастало изнутри, и Мина будто бы находилась на грани падения. Она затаила дыхание, тело выгнулось дугой…

Лео отодвинулся назад и, не скрывая довольной ухмылки, вытер губы тыльной стороной ладони.

— Что ты делаешь? — возмутилась Мина. Ее бедра тяжело упали на кровать, из легких вырвался шумный вздох. Она слабо приподняла голову от подушки. Вот черт, как же близко…

В его глазах, потемневших от вожделения, нарастал голод. И заметив взгляд Лео, Мина ощутила, как в груди бешено застучало сердце.

— Беру то, что по праву мое.

На этот раз, когда он придавил ее к кровати, в его действиях чувствовалась некая поспешность. Прижав к своей груди колено Мины, Лео резко вошел в нее. Взгляд его выражал лишь похоть, а губы скривились в безмолвном стоне. Ощущение твердой плоти внутри… Она уже позабыла, какой Лео огромный и как чудесно это бывает, когда он берет ее, берет всю без остатка.

Мина вцепилась в него, не в силах оторвать взгляд от лица, и осознала, что почти не владеет собой. Она надтреснуто вскрикнула, впиваясь ногтями в его крепкую спину и оставляя на плечах маленькие алые отметины. Угол проникновения оказался потрясающе глубоким, Лео прижимал ей колено так, что ее против воли захлестнула волна ощущений. Он двигался умело и погружался в нее быстрыми, мощными толчками, и наконец, содрогаясь всем телом, она снова кончила.

Его плечи чуть заметно дернулись.

— Мина, — прошептал он, уткнувшись лицом ей в шею и сделав еще один глубокий толчок. С губ Лео сорвался вздох. — Проклятье… — Он опять наполнил ее, такой длинный и твердый. — Я же хотел помедленней…

Во взгляде его пылала животная страсть. Оставив свою светскую утонченность, отбросив изящные, столь обольстительные манеры, Лео Бэрронс целиком предался желанию. И внезапно Мине захотелось свести его с ума, захотелось убедиться, что он принадлежит ей, как и она ему.

Мина крепко сжала его внутри, отчего у Лео вырвался еще один сдавленный стон. Любовник понимал, чего она добивается, и входил в нее все сильнее, все глубже… ее тело ныло от обладания им. Но и того ей опять было мало. Мине хотелось заставить его позабыть себя.

Ее ногти впились в спину любовника, она прихватывала зубами его горло, линию челюсти, и от резких, нещадных укусов Лео не мог сдержать тяжких вздохов. Голод ее вдруг стал нестерпимым, неистовым, совершенно необузданным. И все же чего-то недоставало, и кровь подсказала, чего именно… Вонзив зубы в натянутые сухожилия на шее Лео, герцогиня укусила его так сильно, что он вздрогнул.

— Твою мать! — Едва ли Мина ожидала во время акта их любви услышать столь грубые и примитивные слова.

Он с содроганием кончил, жестко вбиваясь в лоно, и спазмы сотрясали его тело, пока Лео изливал в нее свое семя. Глядя на его лицо, на крепко зажмуренные глаза и приоткрытый в экстазе рот, Мина почувствовала: что-то происходит.

«Ты мой», — вкрадчиво шептал сокрытый в ней голод. Но все же ей по-прежнему хотелось большего.

Мысли лихорадочно метались.