— Послушай…

Сунув дневник подмышку, Лео резко распахнул дверь.

— Мы уже все обсудили.

— Ты многого добился, и я горжусь тобой. Ты раньше меня понял, что стране нужны перемены.

Последние слова отца Лео услышал уже на пороге и, пожалуй, уходя, хлопнул дверью чуть сильнее, чем следовало. Впрочем, никого из слуг поблизости не было.

Сейчас ему хотелось уйти навсегда и никогда больше не вспоминать о времени, что он здесь прожил. За прошедшие годы отец нанес ему немало обид, и вряд ли внезапный приступ откровенности мог что-то изменить. Кейн же просто бессовестный и бессердечный ублюдок — всегда таким был. Но когда Лео уже спустился по ступенькам вниз и принял у суетившихся вокруг горничных свое пальто, шляпу и перчатки, он вдруг замешкался. «Я убил ее. Я убил свою Маргариту…» В голосе герцога что-то дрогнуло в тот момент. Человек, женившийся из политических соображений, говорил бы иначе. А если его воспитывали так же жестоко, как позже сам он воспитывал Лео, была ли в том его вина?

Смерть жены могла стать для герцога куда более страшным потрясением, чем считал его сын. И никто не показал ему другой жизни. Кейну и правда тяжело давались перемены. Он и сам во многих отношениях был пережитком прошлого.

Лакеи распахнули тяжелые двери и встали навытяжку, а Лео никак не мог совладать с мыслями. Если сейчас он уйдет, то потом всю жизнь будет терзаться сомнениями. Возможно, теперь, когда Бэронс узнал, почему герцог так себя вел, они могли бы попробовать наладить какие-то отношения. Пусть даже не совсем такие, как Лео хотелось бы. Кейну никогда не стать образцовым отцом. Но, кажется, Лео уже с этим смирился.

— Скажи его светлости, пусть передвинет моего коня на D5.

Затем он привычным жестом надел шляпу, неторопливо спустился по ступенькам парадного крыльца особняка Кейнов и отправился туда, где ждала его невеста.

Эпилог

Шесть месяцев спустя…

— Я, кажется, не совсем понимаю суть этой традиции.

Лео положил ладонь жене на талию, с трудом удерживая другой рукой груду ярких коробок. Сегодня Мина облачилась в темно-вишневый жакет с меховой оторочкой поверху и черную бархатную шляпку, венчавшую шикарные рыжие кудри. Сама элегантность. До женитьбы Лео не слишком интересовался женскими нарядами, теперь же не знал занятия приятнее, чем избавлять любимую от роскошных одежд, расстегивая их одну за другой и выясняя, что надето в самом низу. Мине нравились шелка, кружева и всякие кокетливые французские штучки, которые она называла нижним бельем.

Лео нравилось их с нее снимать.

— Так уж заведено, — принялся рассказывать он, придерживая для Мины двери у заднего крыльца Логова. И тут же ощутил дивный аромат запеченной ветчины, приправленной чем-то сладким и пряным. — Кажется, этот обычай привезла со своей родины графиня Леверштайн. И раз уж в Эшелоне праздник считали религиозным и справлять не хотели, простой люд принял его с воодушевлением.

— Рождество, — проговорила Мина задумчиво, — как все-таки непривычно.

В стране впервые устраивали торжества по случаю Рождества. Королева повелела отмечать его в честь окончания тирании принца-консорта, а следом начинать готовиться к Новому году. Назавтра Мина и Лео были приглашены на рождественский обед в Балморал, куда ее высочество отправилась на праздники. Но поезд увезет их только утром, а сегодняшний вечер Лео хотелось провести со своей семьей.

Он стряхнул снежинки со спины Мины и обвел взглядом кухню. Под потолком развешаны медные котелки, над очагом возвышается огромная каменная плита.