Барбара Картленд. Шелковый поцелуй
Вайра обратилась к белому пуделю, прыгавшему вокруг нее в таком возбуждении, что ей никак не удавалось пристегнуть поводок к ошейнику. Наконец ей это удалось. Выйдя из дома, она по узкому переулку направилась к Кенсингтон-Хай-стрит и остановилась на перекрестке перед потоком движения. Пересечь улицу было делом нескольких минут, и вот они уже в парке. Вайра всегда внимательно следила за временем, не позволяя себе потратить ни одной лишней минуты на прогулку из страха опоздать на работу. Но в это утро все у нее пошло не так. Будильник почему-то не зазвонил, и она проспала. За этими неприятностями последовали и другие, так что времени у нее оставалось в обрез. Но вот наконец она уже бежала по парковой дорожке, а Пушок с лаем несся рядом. Утренние солнечные лучи тускло поблескивали над верхушками деревьев, скользили по огромным клумбам с тюльпанами, великолепными в своей яркой и пестрой красоте. Ветер шевелил светлые волосы Вайры, окрашивал румянцем ее щеки и наполнял влажным блеском ее глаза. – Постой, Пушок, – придержала она собаку, с трудом переводя дух. Но пудель продолжал тянуть ее вперед. И вдруг случилось нечто неожиданное. Словно из ниоткуда перед Вайрой возникла мужская фигура. Вайра хотела остановиться и подтянула к себе собаку, но было уже поздно. Нога мужчины зацепилась за поводок, он споткнулся и, не удержавшись на ногах, припал на одно колено, рухнув на собаку. Пушок взвизгнул от боли. Вайра выпустила поводок из рук, и собака с радостным лаем понеслась вперед, волоча его за собой. А Вайра осталась стоять на дорожке перед коленопреклоненным незнакомцем. – Простите, ради бога, – сказала она. – Понять не могу, как это случилось. Вы не ушиблись? – Пожалуйста, не извиняйтесь, мадемуазель, – прозвучал в ответ низкий голос с легким иностранным акцентом. – Все в порядке; я просто, как это у вас говорится, был застигнут врасплох. – Мне очень жаль. Мы спешили, и Пушок, моя собака, рвался на поводке. Боюсь, мы оба не видели, куда бежали. Мужчина медленно поднялся. Брюки его были в пыли, а на руке выступили капельки крови. – Ах, у вас кровь на руке! – воскликнула огорченно Вайра. – Нужно чем-нибудь смазать ранку. Может быть, здесь где-нибудь поблизости есть аптека. Она оглянулась по сторонам, как будто ожидая, что аптека вдруг появится посередине Гайд-парка. Незнакомец рассмеялся. – Пустяки, – сказал он. – Пожалуйста, не беспокойтесь. – А ваши брюки! Они все в пыли. – Пыль легко смахнуть, – заметил он великодушно. Незнакомец улыбнулся, и она увидела, что он высок и весьма недурен собой. Но его загорелое лицо с четко очерченными скулами, глубокими темными глазами и высоким лбом – все это затмила его улыбка. Его улыбка была просто неотразима. – Я могу только еще раз повторить, что приношу свои искренние извинения, – проговорила Вайра. – А я осмелюсь заметить, что даже рад случившемуся, поскольку это дало нам возможность познакомиться, – сказал мужчина. – Я надеюсь, это можно считать знакомством даже в Англии, где необходимо быть представленным, прежде чем вступить в разговор, не так ли? Вайра не могла не рассмеяться, а он продолжал: – Поскольку Пушок, который в некотором роде взял на себя труд нас познакомить, исчез, я позволю себе представиться: я – Пьер де Шалайе, к вашим услугам. – Вы француз? – спросила Вайра. – Нетрудно догадаться. Я прекрасно понимаю, что мой английский не настолько хорош, чтобы меня можно было принять за вашего соотечественника. |
