— Да, да, конечно. — Я справилась, наконец, со своим замешательством. — Пригласите его подняться.

Я повесила трубку, ошеломленная неожиданным поворотом событий. Переваривая услышанное, я принялась убирать разбросанные в беспорядке вещи и перенесла стулья и кофейный столик в ту часть номера, которая слуг жила гостиной.

Не прошло и пяти минут, как в дверь постучали, и, открыв ее, я увидела своего нежданного гостя. Судя по газетным репортажам, которые я читала, и фотографиям, которые видела, Флетчер представлялся мне крупным мужчиной. Тогда ему было сорок, сейчас — около шестидесяти. Он выглядел еще более крупным и грузным, поскольку, похоже, сильно располнел. Черные волосы, не тронутые сединой, он зачесывал набок, чтобы скрыть лысину, и носил пышные усы, закрывавшие рот. На фотографии двадцатилетней давности у Флетчера не было усов, а у рта не пролегала угрюмая складка. Сейчас в холодном взгляде его серых глаз сквозила некоторая настороженность. Передо мной стоял мужчина, который знал, чего он хочет, и был уверен, что добьется своего, однако он не имел понятия, чего ожидать от меня.

Я пригласила его войти, жестом указав, на небольшую кушетку. Проходя к ней, он на мгновение задержался у окна.

— У вас отсюда видны горы, несмотря на высокие здания перед ними, — заметил он и добавил: — Берген красивый город, от вас виден даже Оле Булль со своей скрипкой.

Однако я не собиралась вести с ним светские беседы и с места в карьер спросила:

— Вы знаете, кто я такая?

Он отвернулся от окна, а я присела на стул.

— Разумеется. Вы дочка Виктора Холлинза.

— А также Лоры Уорт, — добавила я.

Он осторожно опустил свое грузное тело на изящную кушетку:

— Я всегда сомневался в правдивости этой версии.

— Но это правда, — возразила я.

Он пожал плечами и принялся внимательно меня разглядывать. Ледяной, оценивающий взгляд означал неминуемый отказ. Если доктору Флетчеру, как я догадывалась, и было что сказать, так это то, что свидания с Лорой Уорт мне не дождаться.

— Зачем вы приехали сюда? — с прямотой, подобной моей, спросил он.

— Мой отец умер месяц тому назад и оставил мне письмо. Он хотел, чтобы я встретилась со своей матерью. Но есть и другая причина моего приезда. Как и отец, я пишу, хотя избрала иной жанр. Несколько моих вещей опубликовано. А теперь я готовлю книгу очерков о киноактрисах, прославившихся в тридцатые-сороковые годы, и беру у них интервью. Без очерка о Лоре Уорт книга была бы неполной, поэтому мне необходимо с ней увидеться.

— Мисс Уорт больше никогда не дает интервью. Она не встречается с журналистами вот уже двадцать лет. Вам следовало бы это знать.

Его взгляд тревожил меня. В светло-серых глазах Флетчера был какой-то странный блеск, словно они задерживали свет. Они ничего не упускали, изучая мой темно-синий свитер, прямые пряди русых волос вдоль щек и находя; очевидно, мое лицо юным и не очень интересным.

— Возможно, она сама захочет увидеться со мной, — предположила я. — Я привезла ей кое-что от моего отца. В некотором смысле подарок.

— Не поздновато ли вручать такой подарок? — съязвил доктор Флетчер с усмешкой. — Обидно, что вы напрасно проделали такой долгий путь. Мисс Уорт нездорова. Подобная встреча напрасно растревожила бы ее. Я не могу этого допустить.

— Как ее врач?

Кончики губ моего собеседника изогнулись в легкой, торжествующей улыбке.

— Как ее муж, мисс Холлинз.

Я в полной растерянности уставилась на него и беспомощно пролепетала:

— Я… я не знала, что она вышла замуж.