- Товарищество Иисусово никого не держит силой, - сказал отец провинциал. - Мы освобождаемся от людей, больных телом и нездоровых… душой. Нам понятно, что вы, сын наш, не можете остаться в спокойствии духа, необходимого для несения службы в ордене, в то время когда ваш народ встал на путь священной борьбы с атеизмом и коммунизмом… И если бы вы действительно проявили отвагу и желание присоединиться к своему народу, то мы, со своей стороны, не стали бы вам препятствовать. Орден может помочь вам необходимыми ре-комейдациями и даже… пожалованием вам священнического сана, хотя и вне границ нашего Товарищества… Но служение богу всюду одинаково.

«Присоединиться к своему народу» звучало весьма лживо, если принять во внимание, что Яреме предлагали не ту, большую часть его народа, которая боррлась с немецкими фашистами, а лишь отщепенцев, продавшихся врагу. Но. ему было все равно. Так, с благословения ордена и понуждаемый своим давнишним желанием вырваться из цепких лап отцов иезуитов на волю, Ярема очутился в дивизии СС «Галиция»…

Он рассказал всю историю своей недолгой жизни капитану Хепси в ту самую ночь, когда Хепси спас Ярему от солдат. Солдаты были пьяны, пояснил Хепси, именно поэтому ни один из них не пдпал в свою жертву. А еще хорошо, что не догадались они просто повесить своего пленника или, на американский манер, облить газолином и сжечь живьем. Ничего нет страшнее, как разъяренная, жаждущая крови толпа!

С той ночи они стали друзьями. Изгнанник, преступник Ярема Стыглый и капитан Хепси, которому его комичное лицо да еще майор Кларк до сих пор не давали возможность сделать карьеру. Хепси спрятал Ярему от одичавших солдат, которые жаждали линчевать убийцу американского майора, скрыл от немецкого правосудия, которое, как раз набирало силы и искало объектов для применения своей свеженарождающейся, а точнее, воскресающей силы, так как базировалась она аж на прусском праве времен Бисмарка (ясное дело, с некоторыми поправками на современность, как было еще во времена Гитлера, когда тоже господствовало право времен Бисмарка с некоторыми поправками на современность!).

Ярема пересидел несколько месяцев тишком и молчком. Капитан Хепси повел дело так, что и Гизелу вскоре отпустили за отсутствием каких-либо доказательств, даже первый протокол допроса Гизелы полицейский комиссар после солдатского разгрома не мог Отыскать. Да как бы он его и нашел, если протокол спокойненько отдыхал в среднем ящике стола капитана Хепси, переданный ему сержантом, который устроил погром полицейского участка. Ну, а там - услуга за услугу, еще точнее: безвыходность, в которой очутился Ярема (вся жизнь -в безвыходности!),- и уже он среди сателлитов и паладинов капитана Хепси, в школе «борцов против коммунизма". Сначала старательный ученик, затем инструктор по костюмам и обычаям Карпат, а там - еще и один из наставников духовной культуры и мощи будущих шпионов.

Годы летели.

Капитан Хепси стал уже полковником, его воспитанники время от времени отправлялись в опасные странствия; возвращались они или нет, Ярема знать не мог. Он был уверен, что возвращались, ибо он и сам переходил когда-то границу и тайно, и открыто, с боем, и считал, что теперь это делать легче, чем в тревожное время его пребывания в Карпатах. Правда, чувствовал себя намного надежнее в тщательно охраняемом городке полковника Хепси. Каждого из посланных на Восток считад козлом отпущения для стабилизации покоя таких, как он и, конечно же, Хепси с его высокоизбранными шефами.

Но все кончилось в тот весенний день, когда стало известно о сбитом советскими ракетчиками американском разведывательном самолете У-2. Полковник Хепси сиял. Наконец-то настало его время! Все эти мудрецы-аналитики, жалкие рабы техники теперь должны прийти с поклоном к нему, полковнику Хепси, просить прощения за многолетнее презрение и молить о цомощи! Разведчики-белоручки не могут предложить Соединенным Штатам ничего, кроме снимков разбитого ракетой У-2 и глуповатой физиономии летчика Пауэрса, который отдался в руки советских колхозников, как мокрая курица, даже не выстрелив ни единого раза.