Один из таких домов купил Леман. Это был довольно тесный маленький домик.

– Он мог бы позволить себе дом получше, – заметил Роберт с некоторым презрением.

И Линн ответила наивно:

– Джози говорила мне, что они не могут позволить себе ничего лучшего из-за ее больших затрат на врачей и лекарства.

Роберт воскликнул:

– Что? Нечего сказать, это, по меньшей мере, недостойно ходить по всей округе и рассказывать людям о своих делах.

– Она не ходит по всей округе. Мы друзья.

– Друзья или нет, эта женщина говорит слишком много. Я надеюсь, ты не научишься от нее плохим привычкам. – И далее он сказал: – Брюс жадный. Он мыслит ограниченно. Я понял это с самого начала.

Но Брюс не был жадным. Болезнь Джози стоило целого состояния, и, как говорила сама Джози, кто знает, что еще может случиться? Это она не разрешала ему тратить больше.

Брюс был на заднем дворе, когда она подъехала, и старательно шлифовал комод, а его кудрявые волосы падали ему на очки.

Он позвал Линн:

– Иди посмотри на мою находку. Какая работа! Я нашел его на прошлой неделе в антикварном магазине. Должно быть, на нем двадцать слоев краски. Я предчувствую, что, когда я дойду до первого слоя, окажется, что это волнистый клен. Ладно, посмотрим.

Его энтузиазм трогал ее. Ямочка на подбородке придавала свежесть лицу.

– Ты действительно слишком много времени уделяешь антиквариату с тех пор, как вы приехали на восточное побережье, – сказала она.

Когда она вышла из тени на яркий свет, он увидел ее лицо. На мгновение его глаза расширились, но он снова склонился над своей работой и заговорил, как будто ничего не видел.

– Где Роберт? Все работает, я знаю, Джози сказала.

– Да, как обычно, он за письменным столом с кучей бумаг, – ответила Линн небрежно.

– Я восхищаюсь его энергией. Его умом. Его ничто не остановит. – Брюс улыбнулся. – Что касается меня, я свожу свою жену с ума этой штуковиной. Она не интересуется антикварными вещами.

– Она интересуется тобой, и только это важно, – сказала ему Линн и вошла в дом.

Джози сидела на солнечной веранде с газетой и чашкой чая. Она, кажется, похудела, подумала Линн, с тех пор, когда я видела ее в последний раз неделю тому назад. Однако ее веселое приветствие и сильный голос были такими же, как всегда. Джози старалась бодриться. И при этой мысли, возникшей в результате ее собственного возбуждения, на глазах Линн почти появились слезы.

– Ну что же с тобой случилось? – закричала Джози, бросив газету на пол. – Что с лицом, что с ногами?

– Ничего особенного. Я поскользнулась и упала. Неуклюжая.

– Поэтому ты плачешь?

– Да, просто я в плохом расположении духа. Забудем об этом.

– Забыть об этом было бы глупо. Ты ведь не просто так пришла.

Линн прикрыла юбкой пятна на ногах.

– Я в темноте упала на изгородь из боярышника.

– Это причинило тебе боль. Но как же насчет настроения?

– Ох, это был такой плохой день. В доме было смятение, возможно потому, что все были расстроены из-за меня. И нам просто кажется, что мы иногда не знаем, как обращаться с нашими девочкам.