— Не слышал и не видел ничего подозрительного?

— Все вроде бы спокойно. Слышно сверчков, жабы квакают, сова иногда кричит. Ничего больше подозрительного в этом лесу. И поскольку наш убийца был в действии совсем недавно, думается, требуется очень веская причина, чтобы он снова начал убивать.

— Так ты считаешь, что ты там не нужен в качестве сторожевой собаки?

— Думаю, что не нужен. Тэннер не спускает с нее глаз. Она в хороших руках.

— Тогда, возможно, мы могли бы встретиться.

— Не рискованно?

— Разумеется, рискованно, но мне надо тебе кое-что показать, да и я должен быть постоянно в курсе дела. Давай встретимся поближе к городу.

— Ночью мы не будем так заметны. Ладно. Говори где.

Воскресенье, 26 марта

В этот раз медитация далась ему труднее, чем обычно, и не потому, что он слишком устал, просто был заведен. Пришлось сначала успокоиться, потом помедитировать и сконцентрироваться.

Но, разумеется, все это дерьмо.

Что требовалось, так это тот скачок в вере, который необходим, когда покидаешь свое тело. Он порой лениво задумывался, что будет, если кто-нибудь наткнется на его тело, когда он его покидает. Он однажды воспользовался видеокамерой, чтобы узнать, как он выглядит, когда уходит из тела, и очень огорчился, когда оказалось, что с виду он просто дремал.

Но вдруг кто-нибудь попытается его разбудить? Не заставит ли это его срочно вернуться в тело? Или прикосновение разорвет то хрупкое соединение, которое привязывает его к этой груде мышц и костей?

Он пока не проводил никаких экспериментов, выбирая для медитации такое время, когда никто не может наткнуться на его тело. Безусловно, это его сильно ограничивало, и он не мог наведываться к Нелл так часто, как ему хотелось.

Поэтому каждый визит шел в счет.

В субботу вечером он направился к ней довольно поздно. По сути, было уже воскресное утро, далеко за полночь. Он добрался до нее быстро, проникнув прямо в спальню.

Она была не одна.

Они лежали, тесно прижавшись друг к другу, почти переплетясь телами. Наверняка они были голыми там, под простынями. Для него было страшным шоком застать их в таком виде.

Увидеть ее в таком виде.

Уничтоженной.

Уничтоженной так же, как Хейли.

Ему захотелось закричать, завизжать, разнести все в щепки от горя. Как посмела она так поступить с ним? Как могла она отдаться этому… ковбою с коровьим навозом под ногтями?

И он знал, что это только начало. Потом будет еще мужчина, потом другой, потом еще, и все будут использовать ее, вливать в нее свое семя и затем переходить к новой загубленной душе, к следующему загубленному ангелу.

— Нелл, — прошептал он в агонии. — Как ты могла? Я не хотел, чтобы мне пришлось тебя наказывать. Я никогда этого не хотел. Никогда. — Он подплыл ближе, понимая, что если бы его тело было сейчас с ним, то по лицу его текли бы слезы.

— Только подумай, что ты заставляешь меня делать…

Хотя сон не был кошмаром, он сильно Нелл не понравился.

Ей снилось, что она находится в очень темном месте и кто-то нашептывает ей на ухо, заставляя что-то делать Ей хотелось подвинуться ближе к Максу, почувствовать его руки, обнимающие ее даже во сне, оберегающие ее, но голос не отставал.

Он беспокоил ее. Бессознательный инстинкт говорил ей, что Макс в опасности, что она должна держать дверь между их разумами плотно закрытой и лучше вообще отодвинуться от него.

Ей этого не хотелось. Не хотелось оставлять его, но она должна.

Ей снилось, что она осторожно отодвигается от него и соскальзывает с постели. Светила луна, ее свет проникал через окна, и она без труда нашла свою одежду.