— Я расстроен, потому что тебя вообще ранили. Видеть тебя в луже крови — это будет не самое любимое мое воспоминание.

— Этого больше не произойдет. Большинство агентов работают всю жизнь, практически не вынимая оружия, не говоря уж о ранениях.

— С тобой такое случилось дважды. И давно ты работаешь агентом?

Нелл улыбнулась:

— Со мной все в порядке, Макс. Честное слово.

Он внимательно посмотрел на нее, потом взял ее здоровую руку в свою.

— Никогда со мной так не поступай. Никогда.

— Я постараюсь.

— Ты захлопнула дверь, чтобы я не почувствовал того, что может произойти с тобой?

— Я не хотела от тебя отгораживаться, но в тот момент пришлось. Если бы тебе передались мои чувства, ты бы оказался беспомощным. А там требовалась быстрая реакция.

Макс помолчал немного, затем сказал задумчиво:

— Послушай, прошлая ночь очень ясно продемонстрировала мне и достоинства и недостатки этой связи между нами. Я теперь лучше понимаю, почему ты предпочитаешь по большей части держать эту дверь закрытой.

— Но?

— Но… все эти годы без тебя, когда я знал, что дверь существует, но не мог ни черта сделать, чтобы открыть ее, были…

— Тяжелыми? Обидными?

— Болезненными.

Она не отрывала от него взгляда.

— Еще один недостаток близкой связи с экстрасенсом. Ты прости, Макс, но я не знаю, как это можно изменить, как сделать так, чтобы ты тоже мог нашу связь контролировать. Мне кажется, все эти годы, которые ты провел над книгами… ты ведь искал ответ?

— Искал.

— И не нашел.

Он неожиданно рассмеялся:

— Черт, да, не нашел ничего, что хоть как-то бы объясняло произошедшее между нами. Чего уж тут говорить о том, как мне из пассивного участника превратиться в активного.

Нелл тщательно подбирала слова, прекрасно понимая, что любовь любовью, но Макс в конечном итоге может решить, что ему не стоит связывать свою судьбу с экстрасенсом.

— Так ты хочешь стать экстрасенсом? Или только иметь возможность что-то контролировать?

— Тут правильнее будет говорить об участии на равных началах, Нелл. Мне не нужно самому быть экстрасенсом, если ты захочешь, по-настоящему захочешь открыться мне. Как в радости, так и в беде.

— Если бы, когда в меня попала пуля, дверь была открыта, ты бы тоже это почувствовал, Макс.

— Да, мне было бы больно. Но если выбирать, что больнее, то я предпочту разделить твою боль, не задумываясь о последствиях. Потому что каждый раз, как ты захлопываешь ее перед моим носом, у меня такое ощущение, что ты выталкиваешь меня из своей жизни. Каждый раз. И это больно.

— Я не собираюсь тебя выталкивать. И никогда не собиралась.

— Ты опять закрываешься от меня. Вот сейчас. — Он покачал головой. — Я вчера узнал достаточно, чтобы почувствовать твою уверенность, что тот мрак внутри тебя, который ты ощущала все эти годы, на самом деле Кайл. Это его, не твое. Ведь так?

— Да, мне так кажется. Разумеется, я не могу быть твердо уверена, но я знаю одно: когда я сегодня проснулась, то ощутила легкость, которой никогда не ощущала раньше. Как будто с меня сняли груз. Но ведь гарантий нет, Макс. Нельзя быть уверенной, что мои способности рано или поздно не разрушат мой разум.

— Я готов рискнуть. Я двенадцать лет жил без тебя, Нелл, и одно я знаю твердо: все, что мне надо, это быть с тобой.

— А моя работа? Для меня это важно.

— Я понимаю, — быстро сказал он. — И никогда не попрошу тебя бросить работу.

— Твое ранчо здесь. Твоя жизнь здесь.

— Мы найдем выход, Нелл. Тебе нужно только сказать, что ты этого хочешь.

— Тебя послушать, все так просто, — пробормотала она.

— Отчасти.