— Дальше? Первого спрашивают Кривого Джона. Джон — убивайте, зад свой не подставлю. Ему тут же перерезают глотку. Дальше Длинного Руди. Тот тоже выбирает смерть. В общем, поубивали всех. Остался только я. Внук: а что дальше, дедушка? Дед так грустно покрутил башкой и отвечает: что, что, убили меня внучек, убили…

— Но как? — Макалистер растерянно уставился на меня. — Тогда как он остался в живых?

— Ты дурак, Дункан?

— Бен? — шотландец ожесточённо почесал затылок и вдруг радостно хлопнул себе по лбу. — Я понял, понял! Его отодрали! Но подожди! Причём здесь ты? Тебя что тоже… — он ахнул. — Господи, Бен! Клянусь, я никому не расскажу!

— Всё-таки ты идиот… — грустно констатировал я, вытащил из кармана ключ и бросил помощнику. — Возьми кого-нибудь, съездите ко мне домой, и заберите три трупа — я их в сарай оттащил.

Тут до шотландца, наконец, дошло, и он принялся ржать. И ржал до тех самых пор, пока я не наорал на него. Блядь, никогда больше не буду анекдотов рассказывать.

Отправив Макгвайра, я совершил визит к судье, после беседы с которым ещё раз убедился, что предъявлять Уолкерам официальные обвинения совершенно бесполезное дело.

После судьи, пришло время приёма в клинике, но я его сократил до минимума, провёл только необходимые перевязки, во время которых пообщался с полковником Пимпсом.

— Да уж… — полковник озадаченно покрутил головой. — Пока я здесь, мои солдаты в вашем распоряжении. Но дело в том, что я скоро убуду в фот Бентон. Вот что! — он решительно хлопнул себя по колену. — Вы пока готовьте обвинение этим говнюкам, а я поговорю в Хелене с кем надо. Есть у меня приятели во власти. Посмотрим, что получится. Полковник Пимпс умеет быть благодарным. Мы ещё прижарим задницу этим говнюкам.

Обещание полкана не особенно меня воодушевило. Девятнадцатый век, так его растак. Самолётами или автобусами даже и не пахнет. В этих ебенях даже поездов пока нет. Все передвижения на лошадиной тяге. Пока он доберётся до Хелены и своего форта, да поговорит с нужными людьми — пройдёт немало времени, пока эти люди попытаются что-то предпринять, за это время меня десяток раз могут грохнуть. С другой стороны, с поганой овцы хоть шерсти клок, а я голову подставлять не собираюсь.

А в полдень, как и обещала, явилась миссис Скарлетт Стоун.

Женщина вела себя очень естественно и ничем не выдавала возможную причастность к нападению.

Но я с каждой минутой общения всё больше убеждался в том, что именно она навела братков Каллахана на меня.

Почему?

Во-первых, Скарлетт очень талантливо изображала недомогание, но я, как я не старался, но ничего напоминающего на болезнь сердца у неё так и не обнаружил.

Во-вторых, миссис Стоун, делала все, чтобы мне понравиться и активно напрашивалась в гости…

— У вас такие нежные руки, Бенджамин… — Скарлетт вздрогнула и смущённо потупилась. — У меня даже мурашки по коже побежали…

— Они просто холодные, — я про себя ухмыльнулся и отложил слуховую трубку. — Ну что могу сказать, миссис Стоун…

— Можете меня называть Скарлетт… — женщина застенчиво улыбнулась. — После того, как вы меня видели практически обнажённой… — она как бы невзначай повела плечами, сбросив бретельки рубашки. — Мы можем считать друг друга почти друзьями.

Я кивнул.

— Я не возражаю, Скарлетт. Итак, ничего страшного я не обнаружил. Но на всякий случай, порекомендую вам воздержаться от…

— Ой… — Скарлетт снова перебила меня, искусно разыграв смущение.