Я задавила внутренний голос с репликой Алисы Фрейндлих из «Служебного романа» («Цыплята табака… сациви… купаты… шаш-шш-шлы́ки… чебуреки…») и выдала домашнюю заготовку:
— Хинкали. А вы знаете, что это блюдо называют «королем грузинской кухни» и готовят с начинками из баранины, говядины, грибов, овощей — вариантов около сотни?
— Как интересно! — Папуля заслушался.
— Вот и мне очень, очень интересно! — Я показательно вздохнула. — Ах, как хочется тоже попробовать эти хинкали… Да и цыплята табака… сациви… купаты… шаш-шш-шлы́ки… чебуреки…
— Вкусная еда — это не самое главное, — авторитетно сказала бабуля, в которой явно проснулся педагог. — В Тбилиси обязательно и непременно нужно посетить могилу Грибоедова и лермонтовские места, поклониться великому Шота Руставели…
— Он же умер уже, — ляпнула я.
— Это не повод ему не поклониться! — строго сказала мамуля, которая в своем собственном творчестве отнюдь не дискриминирует неживых. — Вот я бы при случае обязательно возложила цветы к памятнику знаменитому грузинскому коллеге.
— Шота Руставели вроде ужастики не писал, — снова ляпнула я, досадуя, что мне мешают создавать яркий образ восторженной дурочки.
Она у меня какая-то не восторженная получалась.
— Руставели не писал ужастики, да ладно? — Наша писательница завелась. — А вот представь: гуляешь ты мирно на лоне грузинской природы с чебуреком в руке, а навстречу тебе бородатый качок, одетый в одну звериную шкуру, с суровым взором и зазубренным мечом! Как, не страшно?
— Убедила, — кивнула я, торопясь вернуть разговор в нужное русло. — О грузинской природе, кстати, Алка тоже в самых восторженных выражениях рассказывает, а еще ей очень понравились уникальные серебряные украшения в старинной грузинской технике минанкари. Зяма же в абсолютном восторге от рогов для вина…
Тут я выдохнула, сознавая, что скудный запас моих знаний практически закончился. В неликвидах остались еще типичные грузинские мужчины Георгий Берадзе
Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
|