— Но я бы смог, — сказал я и услышал в своём голосе мольбу. — Это было шесть лет назад. Я мог бы сказать, что переезжаю за границу или…

— Ты говоришь слишком громко.

— Извини.

— Джейк?

— Да?

Он посмотрел мне в глаза, и я выдержал его взгляд.

— Это последний раз, когда мы говорим об этом. Обо всём об этом. Я знаю, как это тяжело, но ты должен пообещать, что больше не будешь поднимать эту тему. Понимаешь?

Я не ответил прямо.

— Ты сказал, что есть две причины, почему я не могу быть с ней.

— Да.

— Какая вторая?

Я опустил глаза и допил напиток одним огромным глотком, подержал жидкость во рту и жестом попросил у бармена ещё одну порцию. Бармен нахмурился. Мы не давали ему расслабиться.

— Бенедикт?

Он поднял стакан и попытался допить последние капли, а потом сказал:

— Никто не знает, где Натали.

Я скорчил гримасу.

— Я понимаю всю эту вашу секретность…

— Не просто секретность, — он с нетерпение посмотрел на бармена. — Никто не знает, где она.

— Да ладно. Кто-то должен знать.

Он отрицательно покачал головой.

— Это и есть наше единственное спасение. Именно поэтому наши люди живы до сих пор. Или, по крайней мере, надеюсь, что живы. Тодда пытали. Ты же знаешь это? Он мог рассказать об определённых вещах, например, об усадьбе в Вермонте, о некоторых членах общества, но даже он не знал, куда люди отправляются после того, как получат своё, — он изобразил руками кавычки, — «новое начало».

— Но они знают, кто ты.

— Только Малкольм. Я был исключением, потому что приехал из-за границы. А остальные? «Новое начало» устроило их. Сначала им предоставляют всё необходимое для жизни, а потом для всеобщего блага, они самостоятельно куда-нибудь уезжают и никому не сообщают, где они. Вот что я подразумеваю под «разделением». Мы все знаем достаточно, но не более того.

Никто не знает, где Натали. Я попытался переварить эту мысль. Не получилось. Натали была в опасности, и я ничего не мог сделать. Натали была где-то там одна, а я не мог быть с ней.

Бенедикт замолчал. Он объяснял, как мог. Теперь я понял. Когда мы ушли из бара и побрели обратно домой, я надавал себе обещаний. Что я отступлю. Что я отпущу ситуацию. Я смогу перебороть эту боль, я же жил с ней так или иначе шесть лет, в обмен на безопасность женщины, которую люблю.

Я смогу жить без Натали, но не смогу жить, если подвергну её опасности. Меня неоднократно предупреждали. Настало время послушать.

Я закончил.

Это я говорил себе, когда зашёл в домик для гостей. Это я планировал делать, когда моя голова коснулась подушки, а глаза закрылись. В это я верил, когда перевернулся на спину и наблюдал за кружащимся от чрезмерной выпивки потолком. В этом я был уверен до, согласно прикроватным часам, 6:18 утра, когда я вспомнил то, что ускользнуло от меня ранее:

Отец Натали.

Я сел, неожиданно всё моё тело напряглось.

Я до сих пор не знаю, что произошло с профессором Аароном Клейнером.

Думаю, возможно, что Джули Поттам права насчёт того, что её отец сбежал со студенткой, а потом снова женился, но в таком случае, Шанта бы нашла его без проблем. Нет же, он просто исчез.

Так же, как и его дочь Натали двадцатью годами позже.

Возможно, есть какое-то простое объяснение. Возможно, «Новое начало» помогло ему тоже. Но нет, «Новое начало» было создано двадцать лет назад. Может быть, исчезновение профессора Клейнера было делом рук организации-предшественника? Малкольм Юм знал отца Натали.