|
– Боже мой, это еще что? – Вангер повертел книги в руках и еще раз оглядел пальто старика. – Ты опять ходил в развалины? Смотри, Эрих, нарвешься когда-нибудь на неприятности. Тебя или задавит упавшей стеной, или загрызут бродячие собаки. Он снова вытянул руку и прищурился. – Черт, да они еще и на английском языке! – воскликнул Вангер. – «The history of the rise and fall of the Third Reich», – прочел он по- английски, при этом его произношение оставляло желать много лучшего. – История подъема… нет… скорее уж взлета и… падения Третьего рейха. Что за ерунда? Ты сам-то читал, что здесь написано? Вангер посмотрел в красные, слегка слезящиеся от света глаза старика, но тот только улыбнулся. «А ведь он понимает по-английски, – подумал профессор, – очень хорошо понимает, гораздо лучше, чем я. Заболел он, что ли?» – Эрих, ты что, болеешь? – Нет, просто чувствую себя неважно. Это интересные книги, Готфрид. Очень интересные. – Да? Откуда ты знаешь? – Ты должен их посмотреть. – Где же ты их все-таки взял? – Нашел на Регерштрассе, в разрушенном доме. Там они пропали бы. Профессор снова повертел книги в руках: пять томов под одним названием. Солидная работа, если только все это не какой-нибудь трюк. Нет, если он действительно нашел книги на Регерштрассе, то это очень необычная находка. Недели две назад над Мюнхеном разгрузилось сотни три «ланкастеров». «Уж не с них ли сбросили этого Шнайдера вместо бомбы по ошибке», – усмехнулся про себя Вангер. Он пролистнул страницы, убедившись в их полной сохранности, положил книги на полку у зеркала и еще раз внимательно оглядел старика. – Пройдешь? Могу предложить кофе. – Нет-нет, Я и так… Пойду… – Вот что, Эрих, – профессор придержал взявшегося уже за ручку двери старика, – приходи-ка в это воскресенье к нам. Придешь? Старик кивнул, поблагодарил, пробормотал что-то вроде «спокойной ночи» и вышел на площадку. Вангер, прикрыв дверь, еще некоторое время прислушивался к его шаркающим удаляющимся шагам. Затем он покачал головой, запер замок, выключил свет и отправился спать. Вернее, он отправился в спальню с твердым намерением лечь и уснуть, хотя прекрасно понимал, что как раз теперь это ему вряд ли удастся. – Кто это был? – встревоженно спросила жена. – Эрих. – Почему-то я так и подумала. Что ему было нужно? – Принес несколько книжек. Говорит, нашел где-то на разрушенной недавно Регерштрассе. Слушай, может, он того, заболел? – Ты хочешь сказать, тронулся? – Ладно, спи. Профессор выключил свет. * * * Готфрид Вангер, профессор Мюнхенского университета, преподавал историю. Пожалуй, ту, самую безобидную ее часть, которая не должна была бы подвергнуться особому пересмотру в связи с требованиями нового режима. Но это только так казалось. Он читал лекции по истории Рима. И здесь с наступлением тридцать третьего года пришлось сместить многие акценты. В основном это касалось, конечно же, евреев вообще и Иудейских войн в частности. Многие другие события рекомендовалось не акцентировать, а о некоторых вообще не упоминать. |
